Чужая кровь

— Ну тогда давай я тебя провожу, — вскочила Кармелита.

Но Рубина усадила ее на место:

— Ты кушай, кушай, а мне надо побыть одной Рубина вышла, и только Земфира смотрела ей вслед тревожным взглядом.

* * *

Бейбут вернулся домой с хорошими вроде бы новостями.

— Завтра священное золото будет у нас, — сказал он Миро. — Но для этого Баро нужна наша помощь.

— Что мы должны делать?

— Передать деньги сообщникам Рыча. — Бейбут присел рядом с сыном. — Их там целая банда. А Баро в это время заберет у Рыча золото. Но самое главное, сынок, чтобы они не смогли нас обмануть.

— Ну что ж. — Миро потянулся к своему ножу, с которым почти никогда не расставался. — С ними, я думаю, мы справимся.

— Да, но вот только нож придется оставить дома — это их условия.

— Обожди, отец, а если они будут вооружены?

— Приходится рисковать…

Миро с сожалением отложил нож в сторону, а Бейбут старался не показывать сыну, как он нервничает.

— Эх, Миро, жду не дождусь, когда мы уже разберемся здесь со всеми делами. И как же это люди всю жизнь живут на одном месте?

— Так давай прямо завтра и уедем, отец?

— Вот наступит завтра, тогда и решим.

— Но людям же надо успеть собраться.

— Не хочу решать заранее. Отложим пока.

— Не узнаю тебя, отец.

— Да я сам себя не узнаю! Какие-то не те мысли в голове крутятся… — И Бейбут вышел из шатра на свежий вечерний воздух.

* * *

Кармелита сидела на постели Рубины.

— Бабушка, ну скажи мне честно: что с тобой? Рубина с трудом открыла глаза и слабо улыбнулась:

— Ничего, все пройдет. К сожалению, возраст дает только опыт, но не прибавляет здоровья.

Кармелита взяла Рубину за руку и стала ее поглаживать:

— Хочешь сказать, что ты у меня старая? Нет! Помнишь, как ты недавно в театре на представлении отплясывала?

— Я бы хотела, чтобы меня такой и запомнили.

— Ты сейчас говоришь, как будто уезжать куда-то собираешься.

— Кармелита, внученька моя. Могу сказать тебе только одно: пока я жива, я тебя не покину…

* * *

А Баро и Земфира остались сидеть вдвоем за большим столом. Земфира поделилась с мужем своими мыслями.

— Значит, это все-таки правда — Рубина действительно взяла на себя всю болезнь Кармелиты? — переспросил Баро.

— Да, Рамир, это так.

По лицу цыганского барона пробежала тучка.

— А ведь я много лет не разговаривал с ней. Винил ее в смерти Рады. А она мне все прощала.

— Рамир, Рубина — человек большой души и очень сильная шувани.

— Да уж, сегодня я в этом убедился окончательно. Земфира вздохнула.

— Знаешь что, Земфира? Когда Рубина поправится, я устрою в ее честь большой праздник!

Но Земфира мягко взяла мужа за руку и посмотрела ему в глаза:

— Боюсь, что она уже не поправится, Рамир… Повисла звенящая тишина.

— Помнишь, Рубина говорила о связи с этим обрядом священного золота? — вновь начал Баро. — Так вот, завтра золото должно быть здесь. Мы отдадим Рычу деньги и вернем священный слиток!

Опять помолчали.

— Скажи, Земфира… А если бы золото не было похищено, тогда бы Рубине не пришлось на все это идти?

Земфира пожала плечами.

— Значит, и этот грех на моей душе!

— Не надо, Рамир, не вини себя. Так распорядилась жизнь. Ну ты же не можешь предвидеть все на свете!

— Но я и подумать не мог, что цыган может украсть цыганское золото — у меня это в голове не укладывается!

— Поэтому будь завтра осторожен, Рамир!..

* * *

Наконец Палыч с Максимом дождались, пока Рыч уснул.

— Все, пошли, — не выдержал Максим.

— Подожди, подожди еще, — зашептал в ответ Палыч, — видишь, он шевелится.

— Конечно, шевелится, — Максим начинал раздражаться. — Он же не сдох, а только спит.

— Ну, значит, не крепко еще спит. Надо подождать. Но Максим только махнул рукой и осторожно двинулся вперед.

Палыч нагнулся и поднял увесистый булыжник. Максим удивился:

— Это ты чего, Палыч? — Так, на всякий случай.

Чтобы добраться до того места, где лежало золото, нужно было пройти рядышком со спящим Рычем. И тут, в самый неподходящий момент, Максим наступил на какую-то железку — она отскочила и предательски задребезжала.

Рыч заворочался. Друзья замерли. Но, к счастью, Рыч только повернулся во сне на другой бок.

Друзья двинулись дальше и наконец добрались до заветной коробочки.

Максим схватил ее и собрался было двинуться обратно, но Палыч его остановил.

Он взял у парня коробочку, открыл ее, достал сверток, развернул, вынул золотой слиток и отдал его Максиму. Затем завернул в эту же тряпку свой, подобранный минуту назад камень, положил в коробку и поставил ее на место.

Максим молча поднял кверху большой палец, оценив выдумку друга. И снова на цыпочках, мимо спящего Рыча, друзья выбрались из каменоломен под ночное небо.

Добравшись до родимой Палычевой котельной, они плюхнулись на стулья и вдруг, совершенно для себя неожиданно, разразились припадком истерического смеха. Видно, так выходило из них все напряжение последнего дня.

Максим достал золото, и друзья залюбовались слитком.

— Слушай, Макс, а ты заметил, как оно блестело в темноте? Я, конечно, не большой знаток, но, по-моему, обычное золото так не блестит.

— Ага. Пойдем прямо сейчас к Зарецкому, отнесем — я думаю, с таким подарком он будет рад видеть нас в любое время дня и ночи.