Чужая кровь

— И где ж ты их раздобудешь? Ограбишь кого-нибудь?

Рыч молча поник головой. Затравленный зверь забился в нору. Снаружи его караулили охотники, а другого выхода из норы не было.

Помолчали.

— Кармелита в табор прибегала, — сообщила Люцита с ехидной неприязнью в голосе. — Поплакаться с Миро — совсем стыд потеряла!

И тут вдруг Рыч заговорил о том, что ему жалко Кармелиту. Люцита никак не ожидала удара еще и с этой стороны.

— И ты туда же? — Она стала наступать на Рыча: — Все ее жалеют — только меня пожалеть некому!

— Да мне и тебя жаль. Поверь, мне вас обеих жалко. — И Рыч впервые подошел к Люците без ножа и без угроз. — Жалко, что вы приносите друг другу одни несчастья, а потом сами от этого страдаете.

— Много ты понимаешь!

— Нет, это вы с ней не понимаете, как надо жить, чтобы не превращать свою жизнь в кошмар.

— Ишь ты, какой умный! — взорвалась Люцита. — Вон как живешь хорошо — в сундуке!

— Тише ты! — Рыч постарался ее успокоить.

— А вот я сейчас пойду и скажу всем, что ты здесь — и тогда мы посмотрим, будет твоя жизнь кошмаром или нет! — Люцита едва не сорвалась на крик.

Рыч попытался было взять ее за руку:

— Успокойся ты, Люцита. Не надо вымещать на мне свою злость.

— Тоже мне советчик нашелся! — Она вырвала руку. — И ты еще будешь меня жизни учить?!

И Люцита вышла из палатки, чтобы побыть одной и успокоиться. Рыч тоже погрузился в свои невеселые думы.

* * *

Кармелита вернулась из табора и тут же заглянула к бабушке. Земфира отпаивала Рубину отваром, и Кармелита сменила ее у постели больной.

— Как ты, бабушка?

— Ничего, милая. Моя болезнь — во благо.

— Как это — во благо? Я выздоровела — ты заболела.

— Вот именно поэтому во благо, моя родная… Вот что я тебе скажу: нечего тебе скучать у моей постели.

— Но я хочу побыть с тобой! — Кармелита взяла морщинистую бабушкину руку и прижала ее к своей щеке.

Вдруг Рубина изменилась в лице и стала водить рукой перед лицом внучки, как будто ощупывая что-то невидимое.

— Послушай, мое солнышко, твои испытания еще не закончились. Тебя ждет смертельная опасность. Но все будет хорошо, и ты обязательно будешь счастлива.

— Бабушка, почему ты сейчас говоришь, как будто прощаешься со мной?

— А я и прощаюсь.

— Нет! Нет! — И Кармелита обняла старушку. — Я даже слушать этого не хочу!

— А ты меня не поняла — я же говорю: нечего тебе сидеть со старой больной бабкой. Что ж, у тебя своих дел нет? Твое дело молодое!..

* * *

В дверь Светиной больничной палаты просунулась голова Антона.

— Света? Я все привез.

Вслед за Антоном в дверях появился Форс.

— Ой, привет! — И Света расплылась в улыбке, увидев двух своих мужчин, глядящих на нее заботливыми глазами.

— Здравствуй, доченька. Ну, как ты? С тобой все в порядке?

— Да, пап, все отлично.

— А врачи что говорят?

— Ну много чего. Что мне нужен покой, что мне нельзя поднимать тяжелое, что нельзя волноваться.

— А мне волноваться можно? Что ж ты не позвонила, не сказала? Почему я о твоей болезни узнаю случайно?

— Папа, во-первых, я не больна. А во-вторых, вон у меня жених есть. Он меня сюда привез, он обо мне и позаботится, правда?

Света с Антоном улыбнулись друг другу, а Форс только покачал головой:

— Ладно, я все-таки пойду поговорю с врачом. А ты, жених, сиди здесь.

И Форс пошел в ординаторскую, Антон же стал выгружать припасы из сумки на тумбочку. Тут были и всякие бытовые мелочи, и книжки с журналами, и фрукты, и что-то домашненькое, приготовленное на скорую руку Тамарой.

— Я правда не знаю, что тебе можно, а что нет — так что ты спроси лучше у врача.

— Хорошо, спрошу.

Антон присел перед Светой на корточки и взял ее за руку:

— Ты знаешь, у меня какое-то совершенно новое чувство: я никогда ни за кем так вот не ухаживал, фрукты не покупал… Спасибо за то, что ты мне это подарила, — и Антон чмокнул свою девушку в щечку.

— Скоро я тебе еще не то подарю, — игриво ответила счастливая Света и погладила Антона по челке.

— Свет, скажи, — Антон задумался, — а вот это самое сохранение, оно какие процедуры подразумевает?

— Да я сама еще толком не поняла. А тебе зачем?

— Да так, волнуюсь… — И Антон задумался о чем-то еще глубже.

— Ну, я правда не знаю. У меня ведь это в первый раз.

— Ясно… Свет, ты извини, мне бежать надо — работа, дела.

— Конечно-конечно, — девушка постаралась скрыть свою досаду от такого скорого прощания. — Спасибо тебе большое, что все принес и что заехал.

— Ну хорошо, Светуль, как будет первая свободная минутка — я сразу забегу.

Антон быстренько поцеловал Свету, попросил не грустить и ушел.

Когда Форс вернулся в палату, дочка уже читала один из принесенных ей женихом журналов.

— Ну что, дочура, поговорил я с врачом.

— И что он сказал?

— Сказал, что если ты хочешь иметь здорового ребенка, то надо набраться терпения.

— Понятно — лежать мне здесь еще и лежать…

— Да, милая, что ж поделаешь. А где Антон? Уже убежал?

— У него дела, что ему здесь со мной сидеть? — Форс уловил в голосе дочери нотку обиды. — Мужчины не любят долго быть на одном месте.

— А женщины лучше? Где ж тогда все твои подруги?

— У меня только одна подруга, ты же знаешь — Кармелита Зарецкая. Но и ей сейчас не до меня, она болеет.