Чужая кровь

Потом они долго молча смотрели друг на друга. Наконец Кармелита нарушила тишину:

— Я знаю, к тебе приходил мой отец.

— Да. Вот — нож подарил, — Максим показал подарок Баро.

Кармелита взяла нож в руки, повертела:

— Кузнеца Халадо работа, — сказала она, а Максим все не мог налюбоваться на свою цыганку. — Знаешь, это очень хорошо, что он сделал такой подарок! А о чем вы с папой говорили?

— О тебе. По-моему, он очень хочет, чтобы ты была счастлива.

— Он всегда этого хотел. Только раньше мое счастье мы с ним представляли по-разному…

— Он сказал, что мы теперь можем с тобой встречаться. И даже, что я — желанный гость в вашем доме… Ты не рада?

— Я рада, Максим. Но ты только не торопи меня, ладно?

— Не буду. — Он подошел к Кармелите, обнял ее и поцеловал. Кармелита молчала, как будто прислушиваясь к тому, что происходит внутри нее. Потом сказала тихо:

— Я пойду…

— Ты… Ты обиделась?

— Нет, что ты!

— А когда я тебя увижу?

— Не знаю.

— Я пойду к твоему отцу и попрошу твоей руки! — воскликнул влюбленный, минуту назад пообещавший не торопить свою возлюбленную.

* * *

А Света ну никак не оставалась одна в своей больничной палате. Едва ушла Кармелита, как в третий раз за день появился Антон. Следом за ним в палату вошла Тамара.

— Приветик! — весело сказала жениху Света. — Ой, здравствуйте, Тамара Александровна…

— Здравствуй, Светочка, как дела?.. Ну, Антош, ты посиди тут, а я, ребятки, схожу пока в ординаторскую. Она по-прежнему там, в начале коридора? — И, не дав Свете опомниться, Тамара вышла.

— Антон, ну зачем же ты маму-то привел с врачами разговаривать?

— Почему обязательно "привел"? Между прочим, она когда-то работала акушеркой.

— Но я совсем не хочу ее беспокоить.

— Ну, Свет, а она, как будущая бабушка, переживает за внука!

— Ой, Антон, ты даже не представляешь, как мне уже надоело здесь лежать, как овощ какой-то на грядке, и ничего не делать!

— Светочка, родная моя, ну надо потерпеть ради нашего ребенка…

— Ты действительно так его хочешь?

— Еще бы! И я думаю, что все у нас будет хорошо.

— Все будет просто замечательно, потому что за мной вон как ухаживают! — И Светка от полноты чувств крепко-крепко обняла младшего Астахова.

Тамара сидела напротив Светкиного врача. И спрашивала, что да как.

— Простите, а на каком основании вы интересуетесь состоянием Светланы Форс? Вы ей кто?

Посетительница улыбнулась:

— Ну, во-первых, я ее свекровь, а во-вторых, я в прошлом — акушерка, и работала, между прочим, в этой самой больнице.

— Давно?

— Двадцатьлет назад… Так что о Светином состоянии я прошу вас, доктор, рассказать мне все.

— Ну что ж, очень приятно, что вы так заботитесь о своей невестке… — Врач достал историю болезни и начал подробно знакомить с ней свою новоявленную коллегу.

— …Вот, как видите, в общем-то, все не так плохо. Но некоторое время ей нужно полежать здесь — так будет лучше для ребенка.

— Скажите, доктор, а насколько велика вероятность того, что с ребенком все будет в порядке?

— Велика.

— Но не на сто процентов?

— Ну, стопроцентную гарантию может дать только Господь Бог. Но я думаю, что с вашей невесткой и ребенком все будет хорошо — она молодая, здоровая.

И, кроме того, у нее верный психологический настрой, она очень хочет этого ребенка — а это, поверьте, очень важно!

— Спасибо вам, доктор! — Тамара изобразила свою фирменную обворожительную улыбку.

* * *

Рубина с трудом открыла глаза. Перед ней сидел Бейбут, почему-то весь в белом.

— Бейбут? Как хорошо, что ты пришел меня навестить!

— Рубина, у меня слишком мало времени.

— И куда же ты так торопишься?

— Меня ждет самая длинная дорога в моей жизни… Я уже отправился в последнее кочевье, к вечным стоянкам, откуда нет возврата.

— Как?! А почему же мне ничего не сказали?

— Они не хотели волновать тебя. Они не знают, что пришло и твое время.

— Уже?

— Да, Рубина.

— Скажи, Бейбут, а как там, где ты сейчас?

— Для этого нет слов ни в одном из человеческих языков. Ты увидишь все это сама.

— Но как же оставить тех, кому я еще нужна здесь?

— Не нам решать, нужны ли мы здесь. Не нам решать, когда и что случится. Не нами исчисляются сроки. Подумай о том, что ты должна оставить здесь — и жди последнего зова.

В следующее мгновение Бейбута в комнате уже не было…

* * *

А Палыч по-прежнему по нескольку раз в день бегал к дому Зарецкого и все выведывал у Груши новости о здоровье Рубины. Увы… Хороших новостей не было.

Палыч брел по улице к себе в котельную, когда кто-то вдруг взял его за руку и сказал: "Здравствуйте!" Это был Миро.

— Здравствуйте! — заговорил он со стариком. — Как вожак табора я хочу сказать вам "спасибо" от всех цыган за то, что вы с Максимом нашли наше священное золото.

— Эх, — остановился Палыч, — если б только это могло помочь Рубине…

— Мы все молимся о ее здоровье!

— Спасибо вам. Я знаю, молодой человек, что вы потеряли отца… Примите мои соболезнования, я… Я понимаю, как это тяжело.

— Я дал слово, что табор не уйдет из города, пока мы не найдем его убийц!

— Вряд ли они еще в городе.

— А я сейчас не о тех бандитах говорю, я о Рыче. Чувствую, что он где-то рядом.

— Даже если это и так, то не он в этом деле главный…