Чужая кровь

Так вот! Чтоб спасти наши с ней отношения, мы должны пожертвовать ее сомнительным ребенком.

— Антон… Когда я работала в больнице, я видела как умирают роженицы и их дети… Это страшно…

— А меня не интересуют твои тяжелые воспоминания! Мне своих хватает! И вообще, меня больше интересует мое будущее, мама. Мое! Может быть, наше со Светой!

— Как же достучаться до тебя? Антон, твое будущее с ребенком будет не хуже… Пойми, это только сейчас страшно, а потом…

— Ага. Особенно с чужим ребенком, да?.. Так ты мне отказываешь в помощи?

— Отказываю. Теперь отказываю. Хватит одной попытки. А она, слава Богу, оказалась неудачной.

— Мама, у меня такое ощущение, что мы перестаем понимать друг друга.

— Очень обидно, если это так. Сейчас нам нужно быть вместе. Нужно решать, как мы с тобой дальше жить станем. Астахова мы разорили…

— Ну хорошо, что хоть здесь мы ни о чем не спорим…

— Не спорим. И все же, что мы будем делать дальше?

— Дальше? Дальше, если ты не хочешь понять меня… Не хочешь помочь мне избавиться от чужого ребенка, мы получим деньги, поделим и разойдемся.

Каждый в свою сторону. И я сам буду решать свою судьбу.

— И все?

— И все. Свою судьбу. И, может быть, судьбу Светы.

* * *

Люцита зашла в свою палатку. Из-за занавески тревожно выглянул Рыч.

— Сиди там тихо, — сказала она ему. — В таборе все с ума посходили.

— Что такое? Из-за меня? — встревожился он.

— Да, но не только из-за тебя. Все говорят о каком-то Удаве.

— Об Удаве?

— Да, говорят, что это он виноват в смерти Бейбута. Рыч застыл на мгновение. А потом засуетился.

— Мне надо уходить отсюда, — Что ж так срочно? Ты знаешь Удава? Знаешь, скажи, хорошо знаешь?

— Не спрашивай меня, Люцита.

— Я все поняла. Значит, знаешь… В таком случае тебе нельзя здесь оставаться. Это опасно.

— Мне сейчас нигде нельзя оставаться. Мне везде опасно… Но ты права.

Здесь хуже, чем где бы то ни было. После смерти Бейбута в таборе готовы на куски порвать любого, кто, кто… В общем, я ухожу.

— Тебе нужно не просто уходить, тебе нужно бежать отсюда. И как можно дальше.

— Я понимаю, Люцита… А ты не хочешь бежать со мной?

— С тобой? Нет, наверное, я не смогу. Не смогу сбежать… Вдвоем… без денег… мы просто не выживем.

— Ты права. Тебе не нужно со мной связываться. Я — изгой. И принесу тебе одни только страдания. Оставайся в таборе. Я уйду один.

— Куда ты пойдешь?

— Пока не знаю. Но, чтобы бежать, мне нужны деньги.

— Я бы дала тебе. Но ты же знаешь, у меня нет таких денег…

— Знаю…

Люцита полезла в сундучок посмотреть, сколько денег у нее было.

Но Рыч остановил ее.

— Постой, не нужно, не ищи. Не могу же я оставить тебя совсем без гроша.

— Так что же делать?

— Нужную сумму мне может дать только один человек… Удав. Тот самый.

* * *

В делах и заботах день прошел быстро. Олеся позвонила в мэрию Чаеву. Тот сказал одно слово (мягко так, вкрадчиво, почти нежно): "Приходите".

Едва войдя в кабинет, Олеся почувствовал, что что-то не так. Чиновник вел себя неправильно, как-то чересчур уж настороженно.

Что же случилось?

— Здравствуйте… — девушка постаралась, чтобы приветствие прозвучало спокойно, беззаботно.

— Здравствуйте… — чувствовалось, что за показным радушием господин Чаев прячет тревогу. — Присаживайтесь, Олеся Викторовна… Если уж вам такохо-та время свое терять…

Ничего не понятно.

— Почему время "терять"? — спросила посетительница с недоумением. — Вы что, не узнали, кто владеет фирмой "Спецстроймонтажпроект"?

— Отчего же. Я все узнал. Позвольте ваш паспорт.

— Зачем?..

— Только посмотреть…

— Ну, пожалуйста…

Олеся достала паспорт, протянула его хозяину кабинета. Чиновник внимательно, придирчиво рассмотрел его. Только что на зуб не попробовал.

Потом вернул паспорт. И спросил уже с нескрываемой иронией.

— Значит, вы, Олеся Викторовна Платонова, не знаете, кто владеет фирмой "Спецстроймонтажпро-ект"?

— Понятия не имею. И еще я не понимаю, что за тон вы избрали для разговора со мной. Что случилось? Почему вы со мной так разговариваете?

— Извините, Олеся Викторовна, но мне действительно трудно говорить в ином тоне.

— Почему же?

— Да так. Мне, мягко говоря, непонятно, почему вы, владелица этой фирмы, приходите ко мне и наводите справки о своей собственной фирме.

— Что??? Так эта моя фирма??!

— Ваша, ваша. Вот извольте бумагами полюбоваться. Вот еще бумаги. И везде, заметьте, везде — ваша подпись. Кстати, очень похожа на ту, что у вас в паспорте.

Олеся всмотрелась в бумаги, поданные чиновником.

— Действительно, подпись похожа, очень похожа. Но не больше. Именно, что похожа. Значит, "Спец-строймонтажпроект" — моя фирма…

— Именно. Более того, вы не только ее собственница, но и главный менеджер — генеральный директор!

— Замечательно! — обрадовалась Олеся.

— Не могу не согласиться! — поддакнул чиновник.

— Получается… Как владелец, да еще и генеральный директор я имею право подписи! Право распоряжаться всеми активами фирмы?

— Естественно. Это не только ваше право, но в какой-то мере обязанность ваша. Так сказать, социальная ответственность бизнеса. Это сейчас модно…