Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь

– Прекрасно! – сказала я. – Просто черт знает как хорошо! Я велю дать тебе хлеба и мяса, и, после того как тебя вырвет прямо на пол, ты встанешь на четвереньки и уберешь за собой сам! Я этого делать не стану, а если брат Роджер сделает, я сдеру с него с живого кожу.

Я бурей вылетела в коридор и успела захлопнуть за собой дверь как раз до того, как о нее с другой стороны ударился и разлетелся вдребезги фаянсовый умывальный таз. Повернувшись, я увидела весьма заинтересованную публику, без сомнения привлеченную шумом. Брат Роджер и Мурта стояли бок о бок и взирали на мое разгоряченное лицо и вздымающуюся грудь. Роджер был явно расстроен, но Мурта исподтишка посмеивался, прислушиваясь к доносящимся из-за двери отборным гэльским проклятиям.

– Он себя чувствует лучше, – удовлетворенно заметил он.

Я прислонилась к стене и почувствовала, как по моей физиономии тоже расплывается улыбка.

– Пожалуй, да, – согласилась я.

Возвращаясь в главное здание после утреннего посещения травяной аптеки, я встретила Ансельма, который вышел из библиотеки. Он так и просиял, завидев меня, и поспешил подойти. Болтая о том о сем, мы с ним начали медленно прогуливаться по территории аббатства.

– А ведь ваша проблема и в самом деле весьма интересна, – сказал вдруг он и обломил веточку с куста у стены.

Внимательно поглядел на по-зимнему твердые почки, отбросил веточку в сторону и поднял глаза к небу, на котором бледное солнце проглядывало сквозь тонкие облака.

– Становится теплее, но до весны еще далеко, – заметил он. – Но карпы нынче, наверное, расшевелились, давайте подойдем к рыбным садкам.

Совсем не похожие на украшенные резьбой красивые строения, какими я их себе почему-то воображала, садки эти представляли собой обыкновенные водоемы, обнесенные каменной оградой и расположенные поблизости от кухни. В них плавали карпы, которых ели в монастыре по пятницам и в постные дни, если из-за плохой погоды невозможно было наловить в море пикши, сельди и камбалы.

В полном соответствии со словами Ансельма, карпы сегодня двигались оживленно; толстенькие веретенообразные тела так и шныряли в воде, и серебристые чешуйки сверкали от утреннего света. Рыбы двигались так энергично, что поднятые этим движением маленькие волночки плескались о стенки водоема. Едва наши тени упали на воду, карпы ринулись в нашу сторону с такой же точностью, с какой стрелка компаса указывает на север.

– Они ждут кормежки, как только увидят людей, – объяснил Ансельм. – Не станем обманывать их ожидания.

Он сходил на кухню и принес два ломтя черствого хлеба. Мы остановились у ограды водоема и начали бросать хлебные крошки в жадно раскрытые голодные рты.

– Понимаете ли, в вашем положении есть две стороны, два аспекта, – заговорил Ансельм, продолжая крошить хлеб; он взглянул на меня сбоку, и внезапная улыбка осветила его лицо. – Я все еще едва могу этому поверить. Такое чудо! Господь воистину добр, показав мне его.

– Это прекрасно, – с некоторой сухостью заметила я. – Не возьму, однако, в толк, был ли Он столь же милостив ко мне.

– В самом деле? Я полагаю, что да. – Ансельм присел на корточки, разминая в пальцах хлеб. – Разумеется, все это причинило вам немалые личные неудобства…

– Пожалуй, что так, – пробормотала я.

– Но ведь их можно расценивать и как знак любви Бога, – продолжал Ансельм, пропустив мимо ушей мое замечание; ясные карие глаза смотрели на меня испытующе. – Я молил Бога о руководстве и наставлении, стоя на коленях перед Святыми Дарами, – продолжал Ансельм свою речь, – и там, в тишине нашей часовни, вы показались мне путешественником, потерпевшим кораблекрушение. Ведь это напоминает ваше положение, согласитесь, что сравнение вполне подходящее. Представьте себе человека, мадам, неожиданно попавшего в чужую страну, лишенного друзей и семьи, без средств к существованию – кроме тех, какие он может найти в этой новой для него стране. Это истинное несчастье, но оно тем не менее может привести к открытию новых возможностей и к счастью. Что, если новая страна окажется богатой? Появятся новые друзья, и начнется новая жизнь.

– Да, но… – начала было я.

– Итак, – произнес он убежденно, уставив на меня указательный палец, – если вы и утратили прежнюю жизнь, то, возможно, Бог захотел наградить вас новой, которая может оказаться богаче и полнее.

– О, что касается полноты, то это весьма справедливо, – согласилась я. – Однако…

– С точки зрения канонического права, – нахмурив брови, сказал он, – оба ваших брака не представляют затруднений. Оба они действительны и освящены церковью. В строгом смысле слова ваш брак с молодым шевалье предшествует вашему браку с господином Рэндоллом.

– Вот именно, «в строгом смысле слова», – подтвердила я и поспешила закончить фразу, пока меня снова не перебили: – Но не в мое время, и я вообще не верю, что каноническому праву приходилось сталкиваться с подобными прецедентами.

Ансельм рассмеялся; острый кончик его бородки трепетал на легком ветерке.