Чужое имя. Тайна королевского приюта для детей

Не все члены общества разделяли это мнение. Томас Корам, чье собственное трагичное детство направляло дело его жизни, считал этих брошенных детей не плодами греха, а потенциально достойными членами общества. Корам, родившийся в 1668 году, рано познал горе, потеряв мать в четырехлетнем возрасте, через несколько дней после того, как она родила его младшего брата, который тоже умер. В одиннадцать лет отец отправил Корама в море, а впоследствии он стал подмастерьем у корабела. Каким-то образом, не имея родословной или материальной поддержки, компетентный и упорный юноша сделал успешную карьеру кораблестроителя. Оттуда он проложил путь в более высокое общество, когда отплыл в Бостон в 1692 году, где основал кораблестроительную верфь. Он путешествовал по миру, стал членом совета новой колонии Джорджия и разработал план (впоследствии осуществленный графом Галифаксом и другими) поселения в Новой Шотландии. Но как бы ни менялись его собственные жизненные обстоятельства, он никогда не отворачивался от крошечных трупов или голодающих детей с протянутыми руками на лондонских улицах, в отличие от многих лондонцев. Вместо этого Корам заключил договор с собой: он найдет способ позаботиться об этих забытых детях.

Задача Корама была нелегкой. Практические трудности любых благотворительных усилий в этой области усугублялись нравственными возражениями его соотечественников.

Трудно представить, каким образом целый народ мог поворачиваться спиной к беззащитным младенцам. Но, как ответила историк Руфь Макклюр в своем всеобъемлющем описании госпиталя для брошенных детей, найденыши XVIII века подвергались жестокой дегуманизации. «Как Корам вскоре убедился, самым трудным препятствием были предрассудки, ибо по большей части отношение средних англичан к беспризорным детям вообще не считалось предрассудком. Все принимали за чистую монету простое уравнение: беспризорный – значит, незаконнорожденный… Каждый делал из этого нехитрый вывод: незаконнорожденность означает позор. Таков был общепринятый порядок вещей в Божьем мире и приличном английском обществе; лишь немногие ставили его под сомнение»[21]

.

Бывали исключения: самые высокопоставленные члены общества не всегда разделяли отвращение к незаконнорожденным детям. Среди них «рождение бастардов» было распространенным явлением. Вероятно, поэтому высокопоставленные и богатые женщины были среди первых, кто принял сторону Корама: он называл их «дамами высокого достоинства и отличия».

Первой женщиной, поддержавшей усилия Корама, была Шарлотта, герцогиня Сомерсетская, чей муж Чарльз Сеймур, 6-й герцог Сомерсетский, был одним из богатейших людей в Англии. Титул и положение позволяли ей беспрепятственно поддерживать дело Корама и мостить путь для других, которые вскоре присоединились к ней, – для жен и дочерей баронов, маркизов, графов и герцогов. Двадцать одна женщина подписала «Дамскую петицию» с призывом об основании учреждения для ухода за брошенными детьми. Документ был представлен на рассмотрение королю Георгу II в 1735 году. Хотя женская петиция не вполне убедила короля, она считается залогом окончательного успеха Корама, так как придала респектабельность ранее запретной теме. Упомянутые дамы также имели доступ к супруге короля; многие из них служили фрейлинами в чертогах королевы Шарлотты.

Несмотря на это, женских просьб было бы недостаточно для перемены убеждений короля. Кораму нужно было привлечь на свою сторону мужчин – могущественных мужчин, владевших недвижимостью, контролировавших государственные активы, занимавших места в парламенте. А их было нелегко убедить. Их влияние и благосостояние зависели от права наследования, основанного на майорате, где старший сын наследует поместье отца. Незаконнорожденный ребенок мог изменить будущее, повлиять на переход собственности, богатства и власти. Система, позволявшая такому ребенку получить защиту и в один прекрасный день бросить вызов установленной линии наследования, явно была не в их интересах. Для этих людей гибель такого ребенка на улицах Лондона была ценой за продолжение безупречной работы механизмов общественного порядка.

Их отчужденность затормозила планы Корама на целых семнадцать лет. Но он играл вдолгую. И когда наконец появилась возможность изменить правила, он воспользовался ею.

Когда Корам впервые подступился к проблеме брошенных детей в Лондоне, город был погружен в финансовую неопределенность, вызванную крахом почтенного финансового предприятия. После обещания несметных богатств знаменитая Компания Южного моря обанкротилась, разорив своих акционеров и послав ударные экономические волны по всей Великобритании. Это было неподходящее время для благотворительности. Но в последующие годы экономика восстановилась, и растущая уверенность в будущем позволила элите вести несколько более роскошную жизнь. Наступил строительный бум, для которого требовались каменщики, кирпичники, столяры, плотники и кровельщики.