Да здравствует Герберт Уэллс!

Слышу странный шум, инстинкт вопит о приближающейся опасности, и ощущаю я давление от нагнетаемого воздуха. Едва успеваю мгновенно метнуться вбок – (Потому что как раз этого и ждал!) в спасительную пустоту у стены, как что-то немаленькое с треском и смачным шмяком бьётся о ступени прямо в том месте, где только что стоял. Штуковина эта куда меньше давешнего птеранодона, и возмущённо орёт, явно неплохо приложившись о бетон. Хоть и не вижу, что это, но наугад протягиваю свободную руку, и хватаю что-то живое и упирающееся, размером с приличного орла, в захват. Оно, захваченное, похоже на крыло, и на ощупь напоминает всё того же летучего кота.Но шерсти на нём практически нет – только кожа. Тяну его вниз, и забрасываю через оставленную открытой дверь в свою берлогу. После чего вламываюсь следом, дверь захлопываю. Запираю.

После чего пытаюсь снова нащупать своего «пленника». Слышу его хорошо.

Ага – чёрта с два! Лупит меня кто-то по руке то ли крылом, то ли – ещё какой конечностью, и пытается вырваться на свободу, прошмыгнув мимо меня – к двери.

Подумаешь, испугали. Спокойно спускаюсь по уже чуть не наизусть знакомой дороге в диспетчерскую, и беру – вернее, пытаюсь! – взять свою чашу с огнём.

Обжёгся об неё прилично – как-то выпустил из вида, что металл нагревается от открытого огня.

Но с помощью остатков полусгнивших тряпок взять чашку удаётся. Несу всё это коптящее дело наверх – туда, где, как отлично слышу, не прекратил мой пленник попыток пробиться наружу. То, что он при этом ртом не издаёт ни звука, меня уже не удивляет.

Ладно, на дневных «пташек» мы полюбовались. Очередь – ночных.

17. Избиение

Н-да, то ещё зрелище…

Стопроцентная химера. Крылатая, словно те же мыши-коты.

Уродливая, надо признаться, тварь. Я слышал теорию, что особо противным или вообще – омерзительным, выглядит для представителей человека разумного всё, что напоминает как раз пародию на самого человека. И тут как раз в этом плане всё «в порядке».

Ручки и ножки карикатурно-тонкие. Только-только чтоб стоять или ходить. Ну, и еду ко рту подносить. Тельце довольно тщедушное, но жилистое, мышцы выглядят достаточно сильными. Я прикидываю, что при росте с метр это создание должно весить килограмм двадцать. Голова непропорционально большая, лысая, затылок чуть вытянут назад. Ушные раковины – как у вампиров: таких, какими их рисуют в комиксах. Вместо носа – две дырки-ноздри. А вот ротик… Ощерился сейчас монстр на меня, и отлично видны четыре клыка, примерно на ноготь торчащие над остальным набором серо-жёлтых жевательно-кусательных приборов. И в завершение картины – полное отсутствие глаз.

Естественно, он абсолютно обнажённый – впрочем, тут мы с ним равны: я до сих пор не смог уломать свою чистоплотную натуру напялить на себя хоть что-то из местных, наименее сгнивших тряпок… Собственно, если поднапрячь мозг, легко врубиться, что ему одежда и не к чему: будет только мешать полёту. Да и всему остальному.

Он – самец. Уж это-то заметил сразу.

Ставлю свою плошку на пол, в неверных сполохах оранжевых язычков тело этого создания хоть и приобретает не мертвенно-бледный, как очевидно оно есть в действительности, а слегка желтоватый, цвет, приятней смотреть на него не становится.

Киваю сам себе: точно. Вылитый Глик из Фармеровского «Каменного Бога».

Спрашиваю его русским языком:

– Ты меня понимаешь?

Ни малейшего проблеска реакции, или хотя бы следа того, что просто услышал. Но я пробую ещё раз: я же гуманный, мать его, и бить только за то, что не отвечает, не собираюсь, просто подхожу поближе:

– Как тебя зовут?

Всё то же самое. Только теперь пародия на человека полностью разворачивается ко мне передом, чуть раскачиваясь на полусогнутых: словно кобра, готовящаяся к броску.Грозно приподнимает крылья, растущие, кажется, прямо из лопаток, и целится в меня когтями на этих самых крыльях, и ногтями на приподнятых руках. Ногти человеческие, так что не страшно. На рёбрах вижу приличную синячину: похоже, нашёл я место, которым он саданулся о ступеньку лестницы. Удивительно, как этот гад ничего себе не сломал.

Собственно, мне на это наплевать: как и на то, что создатели, очевидно, посчитав, что это обострит остальные его чувства, не озаботились оснастить его зрением. Ну а то, что он, как и все твари, которых я видал здесь – искусственно созданные, ну, или «генно модифицированные», то есть – химеры, сомнения у меня лично не вызывает. И особенно хорошо это подтверждает как раз внешний вид моего пленника. Никакая «эволюция» не смогла бы сконструировать «шестиконечностного».И «естественно отобрать» такого гада.