Да здравствует Герберт Уэллс!

Вокруг горы, во всём своём, как это штампованно пишут в книгах и туристических проспектах, «первозданном величии». Нет, реально: красиво, аж дух захватывает. Воздух прозрачный, и, как бы это получше… Свежий! Ни гари, ни химии. Такой, как был, наверное, в каком-нибудь семнадцатом веке. И хижины-сакли, построенные из какого-то сланца, наложенного пластами, и даже не скреплённого цементом, и крытые соломой, наводят на ту же мысль: я – в прошлом. В каком-то Кавказском ауле. Потому что наводят на эту мысль и кривые-прикривые и жутко крутые улочки-закоулки, которые похожи, скорее, на змеюк, прихотливо извивавшихся в судорогах агонии. Или любви – короче, фиг его знает, чего, но очень кривые и узкие. Никакого «оперативного простора». Ну и, понятное дело, нет над домиками ни одного провода, или на улице – хотя бы одного телеграфного столба: никакой электрификации-телефонизации-интернета. Дикость, словом.

Но не на это в первую очередь обратил внимание, а на толпу ощетинившихся на меня зубами, усами и саблями не то черкесов, не то – грузин. Стоят они двумя отрядами в обеих концах переулка, в котором очнулся, и мирными намерениями явно не пылают. Вон: заорали, как будто я их первейший закоренелый враг, и ломанули ко мне с двух сторон… Нагота моя, что ли, их так разъярила? Или они за своих «скво» испугались?

Договориться точно не удастся. А поскольку сегодня я по распоряжению тренера без оружия, приходится, чтоб не быть сходу изрубленным в капусту… бежать!

А именно – заскочить с короткого разбега на крышу ближайшей мазанки-сакли, и ломануть, перекатившись через эту самую крышу, во внутренний двор!

А зря я так сделал. Внутри двора, оказывается, спали три здоровенных и злющих серо-бурых нечёсаных собачки породы типа алабая. Мгновенно проснувшиеся, и без предупреждения ринувшиеся тоже ко мне со злобным рыком и оглушительным лаем!

Ну, с собачками встречался только вчера. Без проблем.

Первую отшвырнул метким пинком: суставом большого пальца ноги в плечо у морды – хорошо пошла: прямо влетела в открытую настежь дверь какого-то сарая, где сразу пискляво заголосила какая-то женщина. Вторую пришлось бить пальцами уже руки: в оба глаза! Уж больно резво она на меня прыгнула, и летела высоко: к горлу! Проблем с ней после этого не было – только истошный визг, и верчение на месте! Ну а третью решил не трогать: она показалась мне неучёным щенком, и даже не прыгала на меня, а только довольно испуганно гавкала, издали. Впрочем, возможно, просто устрашившись судьбы двух первых. Вот и славно – мне застаиваться на месте недосуг!

Через забор-плетень с жердинами-прутьями, торчащий в дальнем конце двора, попал я в соседний двор. А там – точно такие же собачки! Уже разбуженные аудио-шоу, устроенным первыми. Вот и пришлось отбиваться уже не на шутку. Двум псинам сломал рёбра, ещё двум – шеи. А одной, особо настырной – плечи. Передние лапы сразу подкосились. А на одних задних не больно-то побегаешь…

Как оказалось, грамотно я выбрал пути отхода: за калиточкой в дальнем торце этого двора оказалась ещё одна кривая и узкая улочка. Тоже крутая. Решил я не мудрить, а бежать вверх: в горы! Тем более, что то

лпы злющих горцев, явно ломанувших в погоню не напрямик, а по обходным проулкам-переулкам, словно пытаясь отсечь мне пути к отступлению, гортанно голосили где-то гораздо ниже и выше того места, где я выскочил на «оперативный» простор.

Бегу, оглядываюсь поминутно, молясь про себя, чтоб не было у этих чумазых и явно нецивилизованных аборигенов огнестрельного оружия. Или луков со стрелами.

Но не повезло.

Во время очередного оглядывания, удивляясь, какая попалась длинная «улица», засёк я с десяток стариков, забравшихся на какие-то не то – помосты, не то – сторожевые вышки, имевшиеся чуть ли не в каждом дворе, и выцеливающие меня из чего-то вроде старинных мушкетов. Или кремниевых ружей: стволы казались длинными-предлинными (Ну, это пока смотрели не на меня!), и тлело по бокам у них что-то вроде фитилей! Впрочем, то, что бьют эти реликвии не хуже винтовки Мосина, понял я сразу: первая пуля, к счастью, не попавшая в движущегося «противоторпедным зигзагом» меня, так треснула в стену ближайшего строения, что раскрошила здоровущий камень, и злой визг рикошета сказал мне, что энергии у неё ещё хоть отбавляй!

Вторая пуля почти попала в меня. Понял это, когда по руке чиркнуло что-то, вызвав ощущение укуса – словно цапнула оса, и оставив ожог.

Ах, вы так со мной?!

Прекрасно теперь понимаю, что даже окажись я на «приволье», то есть – за пределами деревни, и, следовательно, на открытой местности, попасть в меня стархрычам окажется нетрудно, несмотря ни на какие мои зигзаги. И притормаживаю за последним строением кончившейся наконец улочки. Оно, к счастью, достаточно высокое, чтоб скрыть меня за своим углом от «снайперов».