Да здравствует Герберт Уэллс!

Стою, жду. Заодно стараюсь отдышаться – запыхался с непривычки.Ещё бы: в гору поднялся, наверное, метров на семьдесят! Смотрю наверх, на крышу. Точно! Вот она, голубка! Подходящая. Огромная дрына-стропила, на которой лежат связки вроде как из камыша, а сверху – трава и земля. Выдёргиваю, хоть и не без проблем. Шума и пыли избежать не удалось. Но я оказался прав: крыша плоская, хоть и наклонная, и никто тут в ней ничего гвоздями не скреплял: просто ряд из параллельно уложенных палок, на которые наложено ужевсё остальное.

Первого подбежавшего к выходу из проулка усатого храбреца-шустряка огрел я этой самой дрыной прямо поперёк туловища. Сложился он со стоном-вскриком пополам, а сабля выпала из его рук: прямо передо мной…

Ну и всё. Большего и желать глупо.

Помню я, что этот участок между домиками не простреливается. А набежавшую толпу в пару дюжин борзых, но малоискушённых в ниндзюцу охламонов уделать мне ничего не стоит, хоть сабля и не катана, и хват – одинарный. Меня ничто не сдерживает и не сковывает, я как всегда наг. Поэтому в скорости движений эти бедолаги мне сильно уступают. Как и в выносливости. Вот и принимаюсь за работу…

К концу второй минуты все горцы корчатся у моих ног, так сказать, поверженные, утробно воя, или костеря меня на чём свет стоит, (Вот когда порадовался, что лающего гортанного наречия не понимаю!) или уже молча. Парочку особо настырных пришлось и утихомирить навсегда: не позволять же им, в самом деле, зарубить вашего покорного слугу! Остальные отделались «полегче»: рядом с убитыми валяются с десяток отрубленных рук, и одна нога. Все прочие ранены достаточно серьёзно, чтоб не порываться продолжить «разборки», а зажимая разрубленный живот, или надрубленные шеи, или ляжки, откуда льёт так, что под ногами стало скользко.

Подхожу к подходящему по размеру парню, потерявшему сознание, и вытряхиваю его из бурки, штанов и кителя. А вот сапоги пришлось отобрать у другого: у этого оказались малы. Ни у кого не нашлось ни сил, ни желания, чтоб помешать мне. Да оно и верно: по ним, как сказали бы сейчас, реанимация плачет.

Ну вот я и снова одет. А приятней это, чем быть обнажённым. Потому что прохладно тут. Да и сабля в ножнах на поясе придаёт. Уверенности. Как и кинжал.

Спускаюсь по улице снова вниз, держась ближе к стенам. Выбираю «жертву».

Ага: есть!

Подобраться сзади к ближайшему старому паршивцу на вышке незамеченным не удалось: все чёртовы собаки села тявкают в мою сторону, словно им за это платят. Впрочем, им и правда: платят! Кормят же – как раз за охрану!

Ну и ладно. Пока старик, согнутый радикулитом так, что вообще было непонятно, как он ходить умудряется, перезаряжал, кидаюсь к нему. Он в меня прицелиться так и не успел: я сшиб его с помоста, попав в живот метко брошенным кинжалом. Вторым. А тот, который в ножнах на моём новом поясе – пусть-ка повисит. Думаю, ещё мне пригодится.

Старик с помоста грохнулся, так и не выпустив оружия из рук, и предоставив таким образом в моё полное распоряжение и мушкет, и рог с запасом пороха. Но мне всё равно пришлось лезть наверх – за шомполом, сумкой. С пулями и прочими пыжами…

Про то, что в меня снова стали стрелять, говорить смысла нет.

Но теперь, когда, как понимаю, уложил всех трудо- и боеспособных мужчин деревни, торопиться мне некуда. Тем более, эти развалины со своих помостов не слезают – или слабы, или думают, что так им легче в меня попасть. Ну-ну, наивные болваны…

Вот и заряжаю мушкет, и стреляю по всем этим «снайперам» хреновым. Из укрытия – не такой я лох, чтоб лезть для этого на помост! А попадать в них, даже из этого древнего мастодонта от баллистики, нетрудно. Поскольку никто даже и не думает прятаться, или чем-то прикрыться на своих помостах. Гордые?

Скорее, глупые. Неужели не понятно, что на…рать врагу на вашу гордость, и маяча на своих пунктах ведения огня, словно аисты на крыше, вы просто облегчаете противнику задачу. Ликвидации последнего оплота обороны вашей же с…ной деревни!

Стариков оказалось двенадцать.

Женщины за время устроенной мной – не побоюсь этого слова – бойни – так ни разу носа ниоткуда наружу не высунули. Хотя слышу я и причитания, и визг, и писк младенцев. А мне, собственно, на все эти страсти – на…рать.

Потому что понимаю я теперь отлично.

Никакие они все – не люди.

А смоделированная чёртовой Машиной псевдо-реальность, условность, предназначенная лишь для одного. Проверить мои боевые навыки в экстремальных условиях. И отследить стратегический ход моей мысли.

Хотя иногда…

Грызут мою «ранимую и чуткую» душу опасения, что перебрасывает-таки чёртова Машина нас всех в реально существующие Миры. И разные времена. Но…

Но во все времена решающим фактором всегда является экономика.

Дорого это, наверное – путешествия в другие Миры и времена.

Иллюзия, созданная на симуляторе – в миллион раз дешевле!

И безопасна для здоровья испытуемого. Моего, то есть, в данном случае.