Да здравствует королева!

– Нет, женихов нам не надо. Вы бы лучше присмотрели какую девушку до двадцати лет, из хорошей семьи, с приданым… – заметив, как округляется взгляд Рамуальда, Анна-Виктория рассмеялась. – Да не мне, Филиппу. Государству нужны наследники. Мне не до того, так пусть граф послужит на благо страны.

– Посмотрю, – мужчина сделал пометку в блокноте. – Главное, чтобы граф согласился на свадьбу.

– Как будто у него будет выбор, – фыркнула девушка. – Все равно жениться придется. Особенно, если он на трон сядет.

– Вы говорили, что есть еще неприятные новости? – напомнил Андреас.

– Увы, – министр посмотрел на секретаря, потом вновь повернулся к королеве. – Вастилиана и Астизира проводят совместные маневры армией и флотом.

– А что наш военный министр? – Анна-Виктория сделала пару пометок на листе.

– Ваше величество, – вздохнул Рамуальд, – министерство занималось разве что военными постройками и поставками: казармы, форты, склады, доки, гавани… Все остальное в ведении генерал-адмирала.

– А где он сам? – нахмурилась девушка.

– Ваше величество, – умоляюще протянул министр, – он в прошлом году восьмой десяток разменял. Правнукам о своем геройском прошлом рассказывает.

Королева лишь тяжело вздохнула.

Филипп медленно шел по саду некогда королевского дворца, а теперь городского музея и морщился. Нет, внешне все было пристойно. Люди передвигались по дорожкам, никто и не думал рвать цветы, дети резвились только там, где были предусмотрены для этого места, художники старались никому не мешать своими мольбертами и кистями, но все равно все это вызывало у него жуткую неприязнь. Словно все эти люди вломились в его дом и, пусть и не совершают там ничего запрещенного, просто ходят и смотрят, но все равно вторгаются в его личную жизнь.

С другой стороны, возникало странное ощущение, словно этот шаг вызван безысходностью. Граф остановился в тени, наблюдая, как довольно прилично одетая пара горожан подошла к одному из бывших лакеев и что-то тихо спросила. Мужчина улыбнулся в ответ и начал так же тихо что-то им рассказывать. Женщина кивала в такт его словам, а ее спутник чуть склонил голову набок. Лиц их Филипп видеть не мог, но понимал, что люди слушают своего информатора с заинтересованностью. Но вот слуга закончил рассказ, монетка перекочевала из одних рук в другие, и пара последовала дальше. Граф медленно подошел к прячущему деньгу в карман слуге.

– Что все это значит? – спокойно поинтересовался он.

– Ваша светлость, – склонился в поклоне бывший лакей, – Согласно распоряжению ее величества королевский дворец в его нежилой части превращен в музей.

– Только в нежилой?

– Да, ваша светлость, жилые помещения закрыты, и доступ к ним имеют лишь слуги на время проведения уборки.

– Хоть что-то радует, – тихо произнес граф, и слуга сделал вид, что не расслышал. – А что за деньги вы берете с этих людей?

– Ее величество была вынуждена сократить нам жалованье в два раза, – смущенно, словно какую-то непристойность, произнес мужчина, – но нам не запрещено получать чаевые за оказываемые нами услуги.

– Услуги? – удивился Эстеритен.

– Да, ваша светлость. Бывает, людей интересует происхождение каких-то скульптур, беседок, сорта цветов, а если говорить о дворце – рассказы о залах, картинах, при этом им не нужна подробная экскурсия. И они могут обратиться к нам с подобными расспросами. Мастер Шамиль научил нас, что и как говорить. Если людям нравится рассказ, они могут вознаградить нас. А потом, в конце дня, мы собираем вырученные деньги, и делим между собой. Получается, никто не в обиде. Ни те, кто на кухне работает, или сувениры изготавливает, ни те, кто вот так как я, работает информатором. Те, кто ушел много потеряли.

– А много людей ушло? – тут же напрягся Филипп.

– Нет, ваша светлость, – наверное, человек десять будет из тех, кто гостям прислуживал. Да только где они такую работу по нынешним временам найдут? А тут хоть и поменялись обязанности, да все на родном месте. Сколько лет уже здесь работаем, почитай и нам дворец домом стать успел.

– Ты говоришь, жалованье вам урезали? – зацепился за фразу граф.

– Да, ваша светлость, – мужчина смутился. – Но вы не думайте, мы сейчас даже больше получаем, чем раньше было. Да и работы столько не стало. И мы на ее величество не в обиде. Ей-то вообще себе во многом отказывать приходится. Когда ж такое было-то, чтоб королева наша себе платье готовое покупала, да еще на ярмарке, – мужчина тяжело вздохнул. – А фрейлины ее меж собой только соревнуются, кто богаче нарядится, да больше золота и каменьев на себя нацепит. Вы уж простите, ваша светлость, что я вам так прямо все говорю, да только обидно нам за ее величество. Молодая она, а столько всего свалилось. Еще и батюшка ейный, его покойное величество, дела в совершенном расстройстве оставил. Хоть нам никто и не говорил, да только мы-то видели, и как деньги тратились, и как расписки долговые писались, и как Эмилия наша потом ночами в кабинете просиживала, да с министрами ругалась.