Да здравствует королева!

Стражник покачал головой, но ничего не сказал. Мало ли что могли пообещать те, кто подготовил покушение. Мешочек золотых иногда приводит к потрясающим результатам. И никакие клятвы не помогут.

Тем временем с той стороны, где скрылись его подручные, раздался шум. Подняв руку, глава отряда приказал следовать за ними.

Возле дома, на который указал мальчишка, успела собраться толпа. Внутри слышались голоса: кто-то тихо ругался сквозь зубы, кто-то командовал действиями.

– А ну разойдись, – рявкнул на толпу глава группы. Люди попятились, образовав перед домом пустое пространство, но далеко не ушли – всем было любопытно посмотреть, что происходит.

Несколько человек спешилось и бросилось в дом. Остальные достали арбалеты и навели на окна и дверь. Несколько минут слышались только звуки борьбы и тихая ругань раненого, которого вывели во двор и усадили на коня. Потом все стихло. Еще через несколько томительно долгих минут из дома вывели потрепанного мужчину разбойничьего вида. В руках одного стражника был лук и колчан стрел. Схваченного быстро скрутили веревками и, привязав концы к двум коням, окружили.

– Энто тот, что в королеву нашу стрелял? – приблизился к конвою мужичок в летах. Дождавшись кивка продолжил, – и куды вы его?

– А куда фон Розенстоун скажет, туда и определим, – хохотнул один из стражей.

– А то нам отдайте, – подступилась одна из горожанок в пестрой шали. Весь вид женщины говорил о том, что после общения с ней горе-стрелку не поздоровится. – Мы быстро придумаем, что с ним делать.

Толпа гулом выразила полное согласие с женщиной.

Стрелок сник, понимая, что ему грозит.

– Мы бы с радостью, – нарочито грустно произнес командир, чтобы услышали все собравшиеся, – да только надо сначала разузнать, сам ли он такое удумал, – мужчина радостно закивал, – али нанял кто, – разбойник поник. Ясное дело, что расспрашивать будут основательно, не гнушаясь никакими методами.

Люди расступились, пропуская конвой с пленником. Мужчина тоскливо плелся меж двух коней, пока один из всадников не подбодрил его ударом кнута. После этого незадачливому убийце ничего не оставалось, как перейти на рысь, чтобы успевать за конями. Мужчина понимал, что мечты собственной таверне на территории Вастилианы испарились в тот миг, когда перед домом остановился авангард стражи. А ведь как хорошо все начиналось. Теперь стоит мечтать о сухой камере в нижних этажах министерства, а то и в сыром каземате можно оказаться, да с голодными крысами в качестве соседей. А ведь ему заплатили целых двадцать золотых и еще столько же обещали при удачном исполнении заказа. Да обещали помочь уйти в Вастилиану, когда дело будет выполнено. Теперь даже на то, что его по-тихому удавят в камере, не стоило надеяться. Это будет публичная казнь, и хорошо, если виселица. О том, что до казни будет еще и допрос с пристрастием, он старался не думать.

Конвой доставил преступника к зданию министерства, в нижних подвалах которого содержали особо опасных преступников. Редко когда эти люди выходили на свет, получив свободу. Обычно последний путь на поверхность для них оканчивался на Ратушной площади, расположенной между собственно Ратушей, рынком и гвардейскими казармами. Там человека ждало последнее напутствие жреца и палач. Или палачи, в зависимости от вида казни.

Двери темницы распахнулись, и тюремщики приняли человека. Один из стражников на ухо прошептал что-то принимающим, те довольно осклабились и потащили свою жертву в темноту подземелья.

Компания расположилась на полянке, разложившись на паре пледов. На одном сидел, прислонившись спиной к дереву, Андреас, а рядом с ним уютно устроилась Камилла, положив голову на грудь юноше. Напротив них развалилась юная королева, которая в тот момент куда больше напоминала дочь зажиточного горожанина, чем правительницу страны.

– За что пьем? – покрутив бокал в руке, спросила девушка.

– А за покушение, – расплылась в улыбке королева, приподнимаясь на локте. – Первое было.

– Пусть будет последним, – поддержала ее Камилла.

Андреас открыл рот, собираясь сказать, что с такими дальними родственниками, точнее одним родственником, как у Эмилии, на последнее надеяться не придется, но тычок в бок от подруги заставил проглотить эти слова.

– Дай Созидательница, больше не повториться, – поддержал он девушек.

Королева залпом опустошила свой бокал, снова растянулась на пледе и несколько минут о чем-то думала.

– А знаете, – наконец, произнесла она, – им даже не надо меня убивать. Еще несколько таких нападений, и я сама соглашусь уступить трон Филиппу, чтобы не спиться, снимая стресс. Наливайте барон.

Андреас скептически посмотрел на нее, но послушно наполнил бокал, попутно думая, как объяснять донье Эсперансе, отчего ее деточка вернулась с пикника в столь прискорбном состоянии.

– Эми, а может не надо так много, – Камилла разделяла его опасения.