Да здравствует королева!

После ухода лекаря, весьма удивленного бодрым состоянием своего пациента и озабоченного здоровьем девочки, Филипп, решивший не звать камердинера, дабы тот не доложил лекарю, с помощью Андреаса привел себя в относительно приличный вид. Поскольку дворца он покидать не собирался, то решил обойтись обычной рубашкой и свободной курткой, которую в войсках носили летом. Реши он оставаться в своих комнатах, куртка была бы не нужна, но смущать дам видом, принятым в казармах в кругу таких же военных, не хотелось. Это на границе хоть в одних штанах ходи – никто и слова не скажет. Вся обслуга из селян, женщины и сами подолы укорачивают, лишь бы колено закрывали. А тут все-таки столица.

Едва мужчины вышли из комнат графа, как столкнулись с Роситой. Нянька посмотрела на раненого, покачала головой, но промолчала, следуя дальше по своему пути.

Андреас удивленно посмотрел на Филиппа, но тот лишь пожал плечом. Вторую руку он предпочел повесить на перевязь – все-таки рана не до конца затянулась и доставляла заметные неудобства, да и бок меньше беспокоит. Впрочем, ругань лекаря ему и так придется слушать. Но лучше это, чем затянуть с общением с Гильермо. Ведь успела сложиться та самая ситуация, когда одна голова хорошо, а две лучше.

Глава стражи обнаружился в своей комнате, причем настроение мужчины были далеко не радужным. На столе перед ним лежали два ножа весьма интересной формы и кошка с привязанной к ней пеньковой веревкой.

– Знаешь, что это, – вместо приветствия обратился он к графу, кивая на ножи.

– Первый раз вижу, – Филипп, не дожидаясь предложения, сел напротив фон Розенстоуна и принялся рассматривать оружие. На одном из лезвий была кровь, второе было покрыто какой-то желтой пленкой.

– Такие ножи используются моряками Астизиры и еще нескольких стран, если во время боя или шторма не могут распутать какой-то узел или путаются ванты, лини и прочие их веревки.

– Судя по всему, в этот раз действовал или моряк, или его так снарядили. Интерес Астизиры в этом деле тоже понятен, но я сомневаюсь, что это будут они. Скорее, все-таки, вастилианцы, – прокомментировал граф увиденное и услышанное. – А что сам нападавший говорит?

– Ничего, – Гильермо стукнул кулаком по столу. – Его слишком хорошо подготовили. Мы даже до крыльца его довести не успели – захрипел и умер.

– Яд?

Мужчина кивнул.

– Сейчас пытаются выяснить, когда он прибыл, в какой таверне останавливался. Хотя, я сомневаюсь, что мы что-то узнаем. Дознаватели таскают всех стражников, что последнюю неделю стояли на воротах, но безрезультатно.

– Понятное дело, – согласился граф.

Удивляться и в самом деле было нечему – большой поток крестьян направлялся в город, стремясь продать урожай, а на вырученные деньги приобрести все то, что могло понадобиться в хозяйстве. Естественно, что опознать одного человека из сотен ежедневно въезжающих и выезжающих в город было невозможно.

– Больше надежд на трактирщиков. Сейчас обходят всех, выясняют, не покидал ли кто вчера здание, а после не вернулся.

– Не думаю, что это поможет, – возразил Филипп. – Он мог или расплатиться за комнату накануне, или вовсе не останавливаться в городе.

– Но ведь он должен был выяснить обстановку, – настаивал на своем Гильермо. – Просто так прибыть в столицу и ринутся на дело, не зная, что и где находится проблематично.

– Он мог остановиться за пределами города, наняться в караван торговцев, а то и вовсе снять комнату у нищих.

– Не знаю, – покачал головой начальник королевской стражи. – Возможно, ты и прав, а, может, и нет. Пусть дознаватели работают. То годами без дела сидели. Теперь будут свой хлеб отрабатывать.

– А все твои люди целы? – неожиданно спросил граф.

– Нет, – покачал головой начальник стражи. – Четверых нашли ночью с перерезанным горлом.

– Я бы хотел на них взглянуть.

– Давно покойников не видел, – зло произнес фон Розенстоун.

– Покойник покойнику рознь, – покачал головой граф. – Сомневаюсь я, что наш убийца мог сразу двоих убрать. Ведь, насколько я понимаю, по одному они у тебя не ходят?

– Нет, – подтвердил граф. – Думаешь, кто-то из моих людей ему помогал?

– Не исключаю, – не стал скрывать своих подозрений Филипп. – Думаю, один сначала убрал своего напарника, потом, когда двое подошли к месту встречи, помог убийце обезвредить их. А потом наш убийца убрал и своего помощника, чтобы не оставлять лишних свидетелей.

– И что именно тебя интересует? – мигом собрался главный стражник. – Раны?

– Именно. Если разрезы одинаковые, то я снимаю все свои подозрения, но если разные…

– Я тебя понял, – кивнул Гильермо. – Скажу дознавателям, пусть внимательно все изучат. Если надо – со своими стеклами, порошками и прочей гадостью. А вот тебя, хороший мой, я пока из дворца не выпущу.

– Хочешь сказать, я под арестом? – удивился Филипп.

– Нет, – погладил усы мужчина. – Под усиленной охраной. Я не лекарь, в постель тебя загонять не буду. Но и ты не спорь, сейчас из тебя воин не лучший.

– Увы, – вынужден был согласиться Эстеритен. – Знал гад, куда бить.