Далекие огни

…«Конфликтная комиссия управления дороги добилась от начальника дороги разрешения в положительном смысле следующих пунктов. Арестованные машинисты депо Подгорск будут освобождены не позднее… не позднее пяти часов утра сего восьмого ноября… — Устиныч обрадованно блеснул глазами… — Если… если означенные арестованные не имеют за собой особых государственных преступлений, согласно соответствующих статей „Уложения о наказаниях“»… — Ничего себе, — утешили!.. — «В противном случае они освобождены быть не могут»… То есть, как же это! И могут, и не могут!

— Перебей, перебей, Устиныч… — спохватился Синебрюхов. — Скажи: пусть перечислят арестованных по фамилиям. В требовании указаны фамилии…

«Фамилии арестованных нам неизвестны, — прошамкал аппарат. — Приказ об освобождении отдан Подгорскому жандармскому отделению».

— Врут, — комментировал Синебрюхов. — Еще чего добилась комиссия?

…«Конфликтная комиссия совместно с управлением со своей стороны поставила вопрос перед министром путей сообщения о повышении жалованья рабочим и служащим и удовлетворении бытовых нужд. Министр дал ответ: вопрос о заработной плате на днях будет рассмотрен положительно во всероссийском масштабе»… Слепой сказал: побачим! — хихикнул Устиныч.

— Давай, давай, — сердито торопил Воронов.

…«Конфликтная комиссия со своей стороны выражает уверенность, что экономические требования рабочих и служащих станции Подгорск будут удовлетворены полностью, и настаивает перед стачечным комитетом отдать распоряжение о прекращении забастовки, ибо таковая ведет к дальнейшей разрухе транспорта, к анархии и дезорганизации среди рабочих и служащих. Конфликтная комиссия призывает тружеников Подгорского узла Н-ской железной дороги сегодня же приступить к работам, дабы не давать дурного примера другим участкам и не вести Россию на путь гибели. Только осознание своего долга перед Россией, общие усилия начальников и рядовых служащих в повседневном труде помогут нам укрепить транспорт. Настоящее подписали: председатель комиссии Гурьев, члены: от службы тяги — Епифанов, от службы движения — Петушков, Борисенко, от службы пути — Котлов, Силантьев, Гуковский. Копия циркуляра передается начальствующим линии для вывешивания на видных местах».

Устиныч отслонился от аппарата, облегченно вздохнул:

— Фу, будь он проклят! Поповский акафист — да и только.

— Передай ему, — снова глухо загудел под низким каменным потолком сердитый голос Воронова: — Господин Воротынцев, ваш ответ ничего определенного нам не доказывает. Точка. Стачечный комитет без одной минуты в шесть утра ждет от тебя, министра Трепова и ему подобных треповых самого серьезного ответа. Точка. И прошу не вилять хвостом. Точка. Председатель стачечного комитета Воронов. Точка…

XVII

Утром Ясенский срочно вызвал в Подгорск по телефону почетных железнодорожников. В числе вызванных были — Илья Ильич Ступин, Антипа Григорьевич Полуянов, начальник станции Овражное Чарвинский, несколько артельных старост и старших телеграфистов. Совещание, которое должно было противостоять бунтовщически настроенным рабочим, приурочивалось к приезду начальника дороги.

События тем временем двигались своим чередом. Забастовка на станции Подгорск многим начальствующим лицам не казалась неожиданной. Некоторым она представлялась неизбежным бедствием, вроде надвигающейся холерной эпидемии. Призрак девятьсот пятого года вставал перед чиновниками из управления дороги. Их растерянность выливалась в еще большее административное рвение, в шумливое многословие приказов и циркуляров. Самые недальновидные из начальников думали, что всякое возмущение в среде служащих и рабочих дороги можно затушить бумажным ливнем, доносами, ведомственной чехардой. Никогда связь между кабинетом министра, управлениями дорог и жандармскими управлениями не была такой действенной, как в эти дни первых предвестников великой грозы. Никогда телеграф не передавал столько шифрованных донесений…

Административный аппарат железной дороги работал безукоризненно, а механизм самой дороги с каждым часом ворочался все медленнее, скрипя и повизгивая плохо смазанными, изношенными колесиками. Воинские и товарные поезда давно шли без всякого расписания, среднесуточная скорость их снизилась вдвое. Составы часами простаивали на узловых пунктах в ожидании паровозов. Недоставало топлива, погрузка его падала с каждым днем — не хватало вагонов.

Стада искалеченных паровозов заполняли станционные кладбища. Начальники участков тяги осаждали управление дороги паническими донесениями, вводили жесткие графики для паровозных бригад, штрафовали и арестовывали за самые ничтожные упущения, но число «больных» паровозов не сокращалось. Машины питались тощим углем, плохим маслом, грязной, негодной водой; от этого портились котлы, текли дымогарные трубы, быстро изнашивались части…