Дальневосточная опора прочная…

– Давай теперь подумаем, как воевать будем, – перевёл я разговор на самую неприятную для нас тему. – На горушку мы не залезем.

– Эт точно, – со вздохом подтвердил Самойлов.

– Тогда и выбора у нас нет. Работаем издалека. Близко не подпускаем, твои пулемёты устанавливаем на высотах.

– Э, подожди… – начал было Василий.

– Нет, это ты выслушай вначале. Пулемёты устанавливаем на высотах, но так, чтобы расчёты могли быстро, а самое главное, незаметно отойти к мотоциклам. Упираться рогом не будем. Отработали по пехоте, а как только те начинают пристреливаться или пехота в обход идёт, в темпе оттуда делают ноги.

– Ясно.

– Всё. Совещание окончено, порядок движения такой: ты с Сашкой, затем я, замыкает Макар и Антип. Грузовик и Нобель с Петром, – употребил я мгновенно и намертво приклеившееся прозвище к нашему доморощенному взрывнику, – остаются с пехотой.

Увы, но противник возможности приготовить ему засаду и всласть поработать из пулемётов по мечущимся в панике солдатам не дал. На приглянувшейся мне высотке уже успел засесть передовой дозор и попытался достать из винтарей остановившихся мотоциклистов. Сидящие наверху, наверное, удивлялись, куда это направились длинноносые варвары.

– Что скажешь? – Раздражение на фиаско моих, не побоюсь назвать, наполеоновских планов старалось вырваться наружу в виде весьма замысловатой матерной конструкции. – В таких случаях говорят: кто выше, тот и прав.

– Тут только шрапнелью, – констатировал Самойлов, смоля цигарку и время от времени окутываясь едким дымком от самосада.

– Тут другой вопрос, – отмахнулся я. – Кем высотку брать? Пехоты-то нет. А на авось… Нет, спасибо. Даже одного удачливого стрелка хватит, чтобы мы потери понесли.

– А на живца? – спросил молчавший до того Серов.

– Это – мотоциклы вперёд и ручку крутим? – скептически поинтересовался я у наводчика. – И вдоль сопочки…

По мере того как я произносил эти слова, в голове вырастал план. Авантюрный, с надеждой на авось, но тем не менее реализуемый.

Летящий на полной скорости мотоцикл показался, наверное, засевшим на вершине сопки китайцам неопасным, хотя стрелок, сидевший в люльке, бил в их сторону короткими очередями. В бинокль мне было видно, как из положения лёжа по Ваське ударило с десяток стволов. В ответ Серов аккуратно «подвесил» шрапнели, и на позиции противника всё затихло.

– Твою дивизию, – произнёс я, пытаясь прикинуть, кого можно взять с собой на досмотр. – Петрович, нам прогуляться надо, остаёшься за старшего.

– Понял, командир. – Серов явно не одобрял моё желание посмотреть, что там на позиции творится. Но промолчал.

– И в следующий раз обязательно пехоту надо брать, – выдал я очевидное, сноровисто подвешивая подсумки с патронами и гранатную сумку себе на пояс.

Конечно, нам повезло: останься хоть один китаец, даже не целый, а просто раненый, возможно, в нас сумел бы попасть. О худшем и думать не хотел, продвигаясь перебежками, а под конец и пузом землю «вытирая». Потом, кстати, никто не смеялся. Ну а дальше всё было просто: рывок и огонь по лежавшим то тут, то там телам. К счастью, никто окапываться не стал, чем приятно меня удивили.

Трёх раненых добили в процессе «контроля», но народ морды кривить не стал, мол, как можно, это же раненые, и по конвенции они уже считались в плену. Да и танкисты пленных не берут. Момент хотя и был щекотливый, но то, что они творили с попавшими в плен красноармейцами, быстро излечивало от гуманизма.

– Лёш, смотри, – подошедший Самойлов указал на тела. – Это маньчжуры. Видишь, как покойнички одеты и вооружены?

– Поэтому нас и не «приласкали»? Да, скорее всего, ополченцы. На кадровую часть нисколько не похожи, – констатировал я.

– Да, вояки они неплохие, но с дисциплиной у них очень плохо. На их месте китайцы зарылись бы в землю по самую маковку, – согласился он. – Смотри, – ткнул рукой.

– Вижу, – отозвался я, поднимая бинокль. Обеспокоенный стрельбой из пушек в своём тылу, противник выслал человек двадцать на проверку. А у сопки была одна интересная особенность, как раз к китайцам был обращен очень крутой склон. Подниматься по нему можно, но медленно. Но в гору разведка не пошла, а начала обходить её с правой стороны.

– М-да, явно не от сохи, – вырвалось у меня. – Чёрт, это уже не «мясо», а регуляры.

– Да уж, – скрипнул зубами Самойлов.

Понять его было можно: вместо толпы, не знающей строя, на нас вышла вполне боеспособная и обученная пехота.

– Слушайте сюда: головной дозор валим из автоматов мы, Саша, на тебе арьергард, Антип, на тебе «ядро». Сигнал к открытию огня – мои выстрелы. Всё ясно?

– Да, – вразнобой ответили мне.

Подпустив в упор тройку китайцев, я аккуратно потянул за спусковой крючок. Автомат привычно уже толкнул в плечо, и пара белокитайцев свалилась, словно куклы. Краем глаза заметил, как третий будто наткнулся на невидимую стену и тоже кулем упал на землю. Больше мне стрелять не пришлось, поскольку из своего автомата достать мелькавших впереди китайцев мог только случайно, а тратить патроны – ну на фиг, не так их и много.