Дальними маршрутами

Но не суждено было сбыться мечте штурмана Кутумова. Ранней весной 1944 года наш полк в третий раз за время войны выполнял задание командования по проводке караванов морских судов в северные незамерзающие порты — Мурманск и Архангельск. В одну из ненастных ночей мы вылетели на бомбардирование порта Киркенес, где, по данным разведки, стояли на заправке транспорты и торпедные катера противника. Кутумов в последней десятке поднялся в воздух с заместителем командира полка подполковником Борисом Исааковичем Азгуром. Полет к цели проходил нормально. Экипаж успешно отбомбился, вызвав в расположении порта большой пожар. Хорошо поработали и другие летчики полка. Обратный путь протекал нормально. Сильный попутный ветер как бы подгонял самолеты, идущие с задания.

Беда нагрянула сразу. При подходе к аэродрому неожиданно повалил снег. Многие экипажи с трудом произвели посадку. Вскоре снегопад резко усилился и перешел в так называемые северные «снежные заряды», при которых сила ветра доходила до 20 и более метров в секунду, а горизонтальная и вертикальная видимость практически равнялась нулю. И вот в такой обстановке в воздухе осталось восемь экипажей, в том числе и самолет Азгура. Помнится, как все мы выскочили из землянки и, несмотря на сильный снегопад и порывистый ветер, долго прислушивались к тревожному гулу бомбардировщиков. У каждого в голове рой мыслей: скоро ли пройдут заряды? Хватит ли на кораблях горючего? Что сделать, чтобы благополучно посадить машины?

Здесь же у землянки командного пункта стоял и командир нашей оперативной группы полковник Щелкунов. Подняв голову, он долго прислушивался к гулу самолетов. Возле него собрались авиаторы.

— Что намерены предпринять, Василий Иванович? — пытаясь пересилить ветер, кричал замполит майор Куракин.

— Надо ждать, — нехотя ответил Щелкунов.

— А как скоро пройдут заряды? — интересовались летчики.

— Синоптики уверяют, что снегопад пройдет через тридцать — сорок минут.

— Хорошо бы так.

Но на этот раз прогнозы метеорологов не оправдались: небывалый по силе и затяжной по времени снегопад продолжал бушевать. Оставалось одно — передать экипажам приказ, чтобы они следовали на другие точки. И Щелкунов скомандовал по радио:

— Посадку разрешаю в районе Петрозаводска и Архангельска!

По пути к Петрозаводску на самолете подполковника Азгура стрелка бензомера стала резко падать.

— Сколько лететь до запасного аэродрома? — спросил Азгур штурмана.

— Около часа, — ответил Кутумов.

— Будем садиться в поле. Горючки осталось на один-два круга.

Вместе с Кутумовым Азгур подобрал небольшую заснеженную поляну и повел самолет к земле. Снегопад хотя и прекратился, но видимость была очень и очень плохой. Включив бортовые фары, летчик осторожно, как бы на ощупь, продолжал снижаться. Штурман монотонно отсчитывал высоту, скорость. Вот уже совсем рядом заискрился снежный покров, замелькали кусты... И вдруг послышался тревожный крик Кутумова:

— Отверни, сосна!

Азгур успел только нажать на правую педаль, и в это время ствол низкорослой сосны врезался в кабину, придавив штурмана к спинке сиденья. Все затрещало, полетели в стороны обломки кабины, закружился в предутренней дымке столб снежной пыли. И среди этого невообразимого шума вдруг послышался тяжкий стон, предсмертный крик. Так погиб замечательный штурман Иван Кутумов. Все мы, и больше других Шевелев, тяжело переживали потерю нашего товарища и боевого друга.

...Перед наступлением наших наземных войск на Берлин нам пришлось бомбить долговременную оборону немцев по всей гряде Зееловских высот. Каждую погожую ночь мы появлялись над противником, бомбили его коммуникации. В середине апреля полку была поставлена задача — выбить огнем фугасок засевших в городе Штрасбурге гитлеровцев. Бомбардировщики дружно взлетели и взяли курс на запад. Шевелев пошел на задание со штурманом капитаном Бакаевым. Над целью после сбрасывания бомб их самолет неожиданно был атакован истребителем противника. Загорелась правая плоскость, потом фюзеляж. Антон успел развернуть подбитую машину в сторону своих войск и только после этого дал экипажу команду покинуть самолет. Сам он прыгал последним. При отделении от фюзеляжа он ударился о хвостовое оперение и сильно повредил правую ногу. Приземлился он в расположении своих войск.

Шевелева подобрали наши пехотинцы и отправили в госпиталь, где ему сделали удачную операцию. И когда отгремела война, Шевелева посетили боевые друзья-однополчане. Он был безгранично счастлив, в то же время с горечью в голосе говорил:

— Очень ноль, что среди нас нет Ивана Кутумова. Как бы он радовался нашей победе над фашистской Германией!

После госпиталя Шевелев демобилизовался и уехал к себе, на Урал. Он успешно окончил лесотехнический институт, получил звание инженера. Несколько лет он работал над кандидатской диссертацией и успешно защитил ее. В Свердловском лесотехническом институте он заведует кафедрой, напряженно трудится, как многие тысячи подобных ему героев.

Цена бомбы