Дальше живут драконы

— Да всякая. Там чего только не было.

— А чья она?

— Чья-чья… Североамериканцев…

Почти час лова — принесли восемь тунцов. Виктор Павлович отобрал пять из них, переложил в другое ведро и приказал Дюхе, самому словоохотливому из них — нести рыбу на камбуз. Три остальных — должны пойти в качестве приманки. Одну из них — Виктор Павлович насадил на более крупную снасть, в которой вместо лески был тонкий стальной трос — и закинул в море.

— Бери ведро — сказал он — трави в море потихоньку. Акулы тоже объедки любят.

Ведро взял Володька. Начал потихоньку сбрасывать объедки, кости в море. Море здесь было не таким как во Владивостоке — не серо-зеленым, а более светлым. Они шли далеко от берега, и тут море было чистым, не загрязненным сбросами с многочисленных городов побережья и потогонных, примитивных фабрик материковой Японии.

Ему показалось, что он видит что-то в воде… что-то слева по борту… он сам не был уверен, так это или нет, просто… показалось, что там вода немного темнее. В какой-то момент он даже хотел задать вопрос— но тут вспомнил, как Пашка увидел водяного на берегу… и не стал ничего говорить. Еще не хватало прослыть таким же пустозвоном, как Пашка…

— Господин боцман, а как обычно акула клюет?

— Это ты у акулы спроси…

Все засмеялись… и в эту же секунду удар сотряс корабль. Это не было похоже на взрыв мины, сильнейший толчок, после которого ты приходишь в себя лежа на палубе и не понимаешь, что с тобой произошло. Это был именно толчок, продолжительный во времени, пошатнувший палубу — и они пошатнулись вместе с ней.

— Виктор Павлович… — начал было Володька, но боцман бросил удочку и заорал не своим голосом

— Полундра!

Примерно через полчаса — поступление воды через пробоину удалось остановить.

На пролом — он оказался большим, больше головы взрослого человека — сумели завести пластырь и кое-как закрепить. Одна автоматическая помпа и несколько ручных — постепенно осушали трюм. Медленно, так как поступление воды продолжалось — но осушали. Но никто из офицеров не испытывал никаких иллюзий — даже тропической депрессии, не говоря уж о шторме — они не выдержат.

Они сменили курс, теперь они шли курсом зюйд-зюйд-вест, смещаясь к побережью. Вопрос был в том, что случится раньше. Погода испортится окончательно — или им повезет и они наткнутся на какой-нибудь сухогруз или танкер.

По приказу капитана, все, кто был на борту, включая офицеров — надели спасательные жилеты. Парусное вооружение было убрано на две трети — полностью убирать не решились, чтобы хоть как то помочь вспомогательному двигателю. Но и идти под полным парусом было нельзя — в обстановке аврала могли не успеть убрать, если налетит шторм. Ветер был неприятный, резкий. Порывами.

Командир корабля, капитан первого ранга Головачев, лично стоящий на штурвале — заметил поднимающегося из трюма Батракова, махнул ему рукой. Он перешел на второй, открытый пост управления вместе с командой, приказав радисту постоянно посылать в эфир сигналы бедствия. Но услышит ли их кто? Радист сказал, что в эфире неожиданно сильные помехи, он сам ничего не слышит.

Значит, точно шторм. При штормах — часто бывают такие помехи.

— Принять штурвал.

— Штурвал принял!

Они отошли к борту. Батраков сплюнул за борт накопившуюся во рту слюну — по морским меркам плевать на корабле было недопустимо.

— Ну?

— Вода почти не поступает, так… сочится. Но шторма мы не выдержим. Слишком велика пробоина.

— На что мы напоролись?

— А черт его знает. Может, и на риф.

Оба моряка знали, что это не так. Карты были свежими, и в этих местах не было рифов.

— Подлодка? — задал вопрос капитан

— Может, и она

— Чья.

— А черт знает.

— И не всплыли, гады…

— Им то что.

Оба они — служили в зоне боевых действий в южных морях и знали о том противостоянии, которое было здесь более десяти лет. Эти моря буквально кишели подводным лодками, и одна из них, идя в подводном положении, запросто могла их протаранить. Вопрос, почему они не пользовались перископом и не заметили их?

Хотя… дураков хватает. Везде — и всюду.

— Чей там берег?

— Да уж точно не наш.

— Интернируют?

— Детей…

— А что? И детей…

— Да нет… зачем им это?

— Вижу самолет — закричал звонкий ломающийся голос справа — самолет по правому борту! Самолет в воздухе!

Капитан бросился к правому борту. И увидел далеко справа, на высоте метров пятьсот — медленно передвигающуюся точку.

Первым делом — капитан схватил ракетницу, висевшую у него на поясе. Зарядил заряд красного цвета и выстрелил. Для подачи сигнала бедствия — предназначалась ракета бедствия типа ПРБ-40, но времени не было.

Только бы увидели…

— Подать сигнал бедствия! Самолет по правому борту