Damn short stories

– Слушайте, у меня три брата и три сестры, – сказала Регина тоном человека, которому приходится объяснять очевидные вещи. – Все младшие. Я пыталась заниматься у подруги, но у нее сейчас любовь, и учить с ней что-то совершенно бесполезно. В кафе тоже – обязательно кто-нибудь полезет знакомиться. Я симпатичная. Здесь – самое тихое и спокойное место.

– Понятно… – сказал голос. – И правда, тут почти никто не бывает. Только сторож иногда заходит.

– Именно. Слушайте, может, вы мне тогда поможете? Ну, если у вас есть время.

– О, времени у меня полно, – ответил голос с насмешливой ноткой. – Чем помочь? Вопросы позадавать?

– Ну, хотя бы… Только вы покажитесь, а то так совсем неудобно разговаривать.

Голос задумался.

– Нет. Я страшный. Пугать не хочу. Давай я лучше так, издалека.

Регина пожала плечами:

– Ну, как знаете. Кто я, чтобы нарушать чужие границы?.. Итак?

– Итак, когда декабристы вышли на площадь?

– … были казнены через повешение. Таким образом, восстание полностью провалилось.

Регина замолчала и прислушалась. Вчера до позднего вечера они с таинственным незнакомцем разбирали причины и следствия, и сегодня ответы будто сами возникали в ее голове.

– Молодец! – похвалил голос. – Завтра будешь блистать.

– Ой, да ладно вам… – смутилась Регина. – Бутерброд хотите? С ветчиной.

– А давай.

Регина, не оборачиваясь, протянула сверток через надгробный камень. С той стороны его приняла костлявая рука.

– Знаешь, ты, пожалуй, моя лучшая студентка за все время, – сказал голос.

– Да что вы, это вы – прекрасный преподаватель! Да если бы нам в универе так рассказывали, все бы на отлично сдавали. Вы не хотите снова преподавать?

– Хотел бы. Только я, понимаешь… очень уж страшный. Меня никто не примет на работу.

– Да бросьте, у нас такие реликтовые преподы по коридорам бродят, ну чистые зомби! И ничего. Правда, хороший лектор сейчас на вес золота! А внешность – вообще не главное. Хороший костюм, тональник… Дайте-ка я на вас взгляну.

И Регина вскочила на ноги и обошла камень.

На траве сидел зомби. Серо-зеленый, с мутными глазами. Регина примерзла к месту.

– Я же предупреждал, – вздохнул зомби. – А сейчас ты заорешь и убежишь. Но перед этим я хочу тебя поблагодарить и сказать, что ты очень талантлива, и мне чрезвычайно понравилось с тобой работать.

Регина вспомнила, что нужно дышать. Вблизи зомби пах землей и плесенью.

– Костюм, тональник и дезодарант, – сказала Регина. – У меня идея. Никуда не уходите.

– Вот благодаря ему я все и сдала! Так рассказывает – заслушаетесь. Только… страшный он. Поэтому не показывается. Вот, пришли.

Группа студентов остановилась у надгробного камня.

– Рассаживайтесь, ребята, – сказал голос. – Тема нашего сегодняшнего занятия…

Взаперти

– Гады! Индюки! Дайте… только… выйти!..

Лохматый громила от души пнул дверь камеры. Дверь содрогнулась, но не поддалась. В зарешеченном оконце появилось бравое, хоть и немного бледное лицо охранника:

– Тихо сиди, – сказал он и поспешил убраться в сторонку.

Громила плюнул ему вслед:

– Индюк!

И зашагал по камере, размахивая руками и рыча. В конце концов, он подошел к стене и принялся награждать ее ударами и пинками.

– Ну, пробьешь ты стену, – сказал тихий голос. – Думаешь, в соседней камере лучше?

Громила опешил. Он повернулся на голос и увидел совершенно лысого старичка в монашеской мантии. Тот сидел на полу, скрестив ноги. Глаза его были закрыты.

– Ты кто такой? – спросил громила.

– О, я лишь лист, несомый ветром, в огромном мире под Луной, – отозвался старик нараспев.

– Чего?!

Старик открыл глаза.

– Так говорил Лю Фу, великий поэт. А, тебя интересовало мое имя? Я – Кунг Фунг, странствующий монах из монастыря Лао. А ты, позволь спросить, кто?

– Гаррет я.

– Воитель?

– Типа того, ага.

– Чудно, – старик снова закрыл глаза.

Гаррет немного попялился на него, убедился, что тот больше ничего не скажет, и снова повернулся к стене. Но теперь, почему-то, дубасить ее больше не хотелось. Да и дверь в качестве противника уже не привлекала. Пока он решал, что же делать дальше, старик снова заговорил:

– Будь добр, шибани по тому куску штукатурки, слева от тебя.

Гаррет уставился на стену.

– Да-да, правильно смотришь. Вот по нему.

– Зачем еще?

Старик вздохнул.

– Видишь ли, я собираюсь написать там картину. Морозное утро на горном склоне во время цветения сакуры. Но тот кусок… он все испортит. А от твоего удара стена выровняется.

Гаррет посмотрел на старика. Потом до него дошло, и он захохотал. Старик чуть улыбнулся за компанию.

– Во чудак, а? Шутишь! Чем же ты будешь рисовать?

– О, уверяю тебя, если ты пошумишь так же еще минут двадцать, я смогу достать немного чернил и подходящую кисть. И, возможно, ужин. Двое дюжих молодцев, которые тащили меня сюда, изъявляли желание посетить неких дам в неком заведении, тебя принесли городские стражники, так что из охраны здесь только тот молодой человек, и утихомиривать тебя некому. Прошу, не сдерживай себя.