Дамский негодник

Вскоре ящики один за другим начали возвращаться на место. Людмила с гримасой горя расправляла помятые листья и хныкала:

– Помидорчики, миленькие мои, простите, простите. Далька, что ты стоишь? – вдруг всполошилась она. – Дуй в столовую, посмотри, Карачка с Риткой еще тут или они уже разбежались.

Далила сломя голову влетела в столовую, улеглась на подоконник и, рискованно свесившись, установила: Карачка Риткою основательно обезврежен. Он, правда, рвался домой, но Ритка вцепилась клещом и тараторила неустанно – Карапет Ашотович вежливо ей кивал. Ритка предусмотрительно развернула соседа к подъезду спиной. По этой причине лица его Далила не видела, но она точно знала, что на лице запечатлена любезная скука.

– Ну что? – натужно, втаскивая на подоконник последний ящик, спросила Людмила.

Далила ее успокоила:

– Полный порядок.

– И у нас, – сообщила Людмила. – Успели, управились. Марина, детка, беги домой, – завопила она и с укоризной добавила: – Как же ты испачкалась, недотепа.

«Она еще ребенка ругает, – подивилась Далила. – Никакой благодарности».

А Людмила уже прилетела в столовую и, отпихнув от окна подругу, радостно завопила:

– Карачка! Ты домой?

Соседка Рита вытерла со лба пот. Вздохнув с облегчением, она разом остановила свою трескотню и, не закончив мысли, сказала:

– Ну, я пошла.

Карапет Ашотович проводил ее удивленным взглядом, запрокинул голову и радостно вопросил у жены:

– Люсенька, ты разве дома?

– Командировку мою неожиданно отменили, – с неясной гордостью сообщила Людмила.

Позже выяснилось, что Карачка, бросив работу, спешил поливать помидорчики. Сраженная этим открытием, Людмила посеменила за ним в зимний сад, а Далила осталась в столовой. Вскоре из зимнего сада раздались трагические вопли Карапета Ашотовича:

– Люсенька, что это? Что это с ними?

– Сама не пойму, что случилось с нашими помидорчиками, – растерянно вторила Люсенька. – Карачка, я так заботливо их поливала.

– Поливала? Да они же поломаны!

– Ну что ты, все в порядке, родной, – лепетала Людмила.

– В порядке? С ума ты сошла! На них нет места живого! Марина! Сюда! – как резаный завопил Карапет Ашотович.

По торопливому топоту Далила поняла, что девочка явилась на зов.

– Мариша, что это такое?! – хором вопросили у дочери мать и отец.

Отец – искренне, мать – лицемерно, пряча глаза.

Марина не растерялась.

– Это не я, это кот, – заявил умный ребенок.

Карапет Ашотович немедленно постановил:

– Кот приговорен к смертной казни!

Супруга жестоко с ним согласилась:

– Давно пора, Карачка, шерсть его и мне надоела.

И в сторонку добавила:

– Пуще всех помидоров.

Но глава семьи кота внезапно помиловал, потому что прозрел.

– Да при чем тут кот?! – грозно воскликнул Карачка, затопав ногами. – Что я, слепой? Ящики треснули!

Людмила поспешно заверила:

– Раз кот лазил здесь, значит, он ящики и спихнул.

– Что?! Кот спихнул ящики, которые больше его раза в три?

Марина, оценив фантастичность версии, поддержала отца:

– Мама, ты не права. Как кот спихнет эти ящики?

– Боком или задом, – оптимистично предположила Людмила.

Карапет Ашотович рявкнул:

– Чушь! Плохо воспитываешь наследницу!

– Я?!

– Да! Ты вечно ее выгораживаешь! – заявил Сасунян и выдвинул альтернативу: – Вот что, Марина, или ты сама сейчас сознаешься, или я тебя накажу!

«Ишь, куда их понесло! – всполошилась Далила. – Пора мне выходить».

Покинув столовую, она решительно устремилась восстанавливать справедливость, а заодно и ребенка спасать.

Увидев на пороге своего зимнего сада симпатичную незнакомку, Карапет Ашотович мгновенно забыл про любимые помидоры. Он приосанился и благодушно воскликнул:

– Люсенька, что же ты не сказала? Оказывается, у нас в доме гости, а я не проявил должного гостеприимства.

Люсенька одной рукой подперла бедро, второй же зло дернула себя за нос, яростно буркнув:

– Сейчас проявишь.

Далила поспешила доложить ловеласу:

– Я школьная подруга вашей жены.

Людмила, оценив ее сестринский маневр, благодарно кивнула, но сообщила:

– Его это не остановит. Даже наоборот.

Самсонова мысленно констатировала: «За психику Карачки можно не беспокоиться. У него завидные мужские рефлексы: активен и даже игрив».

Однако уже за обедом она вынуждена была изменить свое мнение. Карапет Ашотович то и дело впадал в рассеянность: соль путал с перцем, сахар с солью, а когда подносил ложку ко рту, рука его заметно дрожала.

Далила грустно подумала: «Значит, все-таки есть проблемы. Он оптимист, скрывает свое состояние и хорохорится. Таких лечить тяжелей, да и сам он ко мне не пойдет. Попробую заманить его хитростью. А надо ли?» – вдруг усомнилась она.

Однако вскоре решила, что надо.

«У людей его типа неврозы первым делом сказываются на потенции. Не дай бог, Карачка станет вдруг импотентом, тогда бедная Люська точно сойдет с ума. Ловелас-импотент – это слишком! Уж не знаю, что может быть хуже», – содрогнулась Далила и умело подвела разговор к своим пациентам.

Речь шла о невротических состояниях, упор делался на то, что они излечимы.