Дамский негодник

Случаи из психотерапевтической практики Карапета Ашотовича впечатлили, он призадумался. Людмила разгадала маневры подруги и, озабоченно постреливая в мужа глазами, ждала. Сама поднимать разговор о стрессе она не решалась. А Карапет Ашотович не спешил. Он с восточной неторопливостью размышлял; время шло; Людмила нервно поглядывала на часы.

«Ему пора на работу, он скоро уйдет, не решившись», – догадалась Далила.

И не ошиблась: Карапет Ашотович вытер губы салфеткой, поблагодарил жену за обед, гостью – за компанию и покинул столовую. Людмила вздохнула и растерянно уставилась на подругу.

– Я не могу помочь ему силой, – виновато пожимая плечами, прошептала Далила.

– А что делать?

– Пугать.

– Чем?

– Последствиями невроза.

– А какие будут последствия?

– Импотенция.

– Импотенция?! – немедленно испугалась Людмила.

Тайная беседа подруг была неожиданно прервана. Карапет Ашотович вернулся и настороженно спросил:

– Далила Максимовна, а что будет, если не лечить эту бессонницу?

Самсонова с нарочитой небрежностью сообщила:

– Да, в общем-то, ничего. Со временем бессонница пройдет и сама…

Карапет Ашотович победоносно взглянул на жену и воскликнул:

– Ну! Что тебе говорил!

Далила поспешно продолжила:

– Но даже при слабом неврозе могут быть нежелательные последствия, если его не лечить.

– А что за последствия? – включилась в игру Людмила.

– Как правило, импотенция, – с оптимистичной беспечностью пояснила Далила.

Не успела она договорить, как у Карапета Ашотовича возникло желание немедленно полечиться.

Самсонова отклонила его предложение:

– Дело слишком серьезное. Придется вам прийти ко мне на прием.

– Когда?! – выпалила Людмила, разумеется, адресуя вопрос специалисту.

Но ответ дал ее ненаглядный Карачка.

– Завтра же утром я на прием и приду, – сказал он.

– Отлично, – заключила Далила, мысленно усмехнувшись: «Он считает себя невероятным подарком».

Приняв волевое решение, Карапет Ашотович (действительно довольный собой) удалился – его ждали большие дела.

Глава 8

У Людмилы с Далилой дела тоже намечались немалые: подруги собирались подробнейше обсудить проблему Карапета Ашотовича. Точнее, они хотели отыскать истоки этой проблемы.

– Не знаю, – нервно дергая себя за нос, рассуждала Людмила. – Ничего не пойму. Миша Калоев, конечно, погиб, но Карачка все же мужчина.

– Несомненно, мужчина, – профессионально подтвердила Далила.

Припомнив, как жадно Сасунян смотрел на ее бюст, бедра и ноги, она тут же добавила:

– Он мужчина, причем со всеми яркими проявлениями, присущими его полу.

– Тогда почему он не спит из-за гибели друга? – трагически вопросила Людмила и мимоходом добавила: – Кстати, он почти и не ест.

– Да-а? – удивилась Далила. – Этого я не заметила. По-моему, ел он рассеянно, но с большим аппетитом.

– Ты не видела, как мой Карачка раньше лопал. А помидоры его? Подумаешь, некоторые помялись. Ты слышала, как он вопил? Из-за сущего пустяка коршуном на дочку набросился. Раньше он голоса на Маришу не повышал, а сегодня готов был родное дитя убить. Из-за чего? Из-за какой-то травы? Даля, я тебе говорю, он становится невыносимым. Ты должна его вылечить.

– Вылечу, – пообещала Далила.

Людмила, удовлетворенно кивнув, зло дернула себя за нос и с напором продолжила:

– Карачка Мишу Калоева, конечно, любил, но не до такой же степени, чтобы ночами не спать. Миша все же не девушка, не жена и не мать, он просто друг, хоть и любимый. Да, друга убили, так и что из того? Вдова, между прочим, спит превосходно.

Самсонова удивилась:

– Откуда ты знаешь?

– Я с ней дружу, если это можно назвать дружбой.

– Пожалуйста, поясни, – попросила Далила.

– Ха! Поясни! Что тут пояснять? – риторически вопросила Людмила и заявила: – Мой Карачка помешан на Марине Калоевой. Только и слышу: бери с нее в этом пример, бери пример в том. Ты скажи, это ли не маразм: он дочку мою назвал в честь жены друга. Куда только Мишка покойный смотрел.

Людмила глянула на Далилу с возмущением (адресованным мужу) и вновь риторически осведомилась:

– Теперь представляешь, как сильно я возлюбила эту Марину и какая роскошная у нас с этой святошей дружба?

Самсонова удивилась:

– А почему «святошей»?

– А потому, что она не баба, а черт с хвостом и копытами, но перед мужчинами притворяется ангелом.

– Каким же образом она притворяется? – заинтересовалась Далила.

– Самым обычным, – яростно выплюнула Людмила, безжалостно дернув себя за нос (уже покрасневший). – Овцу из себя перед мужем строила всю дорогу, всю их брачную жизнь. Перед соседями беспомощностью прикидывается, перед друзьями добренькую разыгрывает, а сама эгоистка, злючка и пофигистка. Как я ненавижу эту ломаку! – взвыла она.

Самсонова с легким укором спросила:

– Ты уверена, что справедлива к Марине Калоевой? Твой муж восхищается женой друга, история вовсе не редкая. Я согласна, тебе трудно любить эту женщину, но и ты согласись: в таком случае невозможно быть объективной.

Людмила зверски дернула себя за нос, хмыкнула и взорвалась: