Дамский негодник

– И что тебе говорила? – поинтересовалась Далила.

– Что муж – хорошо, а любовник – фигня. Короче, я поняла: не создана она для адюльтера, а что еще бабе делать? Без пахоты женская жизнь пуста. Работа, дети, кухня, стирка, уборка – вот наш удел. На работу Мишка ее не пускал. Детей у Мариши нет, зато есть прислуга. В общем, я ей присоветовала наш женский клуб.

Далила одобрила:

– Правильно присоветовала, общественная работа пустоту истребляет.

– А в тот вечер как раз твоя лекция была запланирована, вот я ей и сказала: «Приходи, не пожалеешь. Самсонова в человеческих душах ас».

– И как она, сразу пришла?

– Пришла, – рассмеялась Бойцова, – пришла и на лекцию, и в восторг. Ты своими речами учеными так ее поразила, что Мариша изменила жизненную философию. «Все не так у меня, – говорит, – но зато теперь знаю, как исправлять». Я так думаю, что она любовника бросила и, следуя твоим указаниям, наладила отношения с мужем. Перестала киснуть, ходит в наш тренажерный зал, влилась в активную общественную жизнь, казначеем стала, отлично справляется и даже фонд помощи матерям-одиночкам курировать успевает. Ожила, расцвела. Если бы не беда, была бы самой счастливой женщиной в мире.

Самсонова оторопело заметила:

– Надо же, выходит, я к этой Марине невольно имею непосредственное отношение.

– Еще бы! – хмыкнула Елизавета. – Своим психоанализом ты перекроила Маришину жизнь. Твои лекции она обожает. Ни одной не пропустила. Даже странно, что ты с ней не знакома.

Далила призналась:

– Стыдно самой. Когда лекции читаю, всегда немного волнуюсь. Очень сосредоточенно тему держу. И в зал вроде смотрю, но никого там не вижу. Лица сливаются в одно сплошное пятно.

– Да, читаешь ты действительно сосредоточенно. Мариша всегда садится в первом ряду. И вопросы активней всех тебе задает. Я думала, вы знакомы.

– Ты так мило о ней рассказала, что хотелось бы познакомиться, – схитрила Далила, скрыв, что однажды беседовала с Мариной.

Елизавета хихикнула:

– Да уж, пора. Одна беда, – вздохнула она, – после гибели мужа Мариша в клуб не заходит. Я к ней на днях забегала. Лежит, бедолага, пластом, а в глазах тоска смертная. Я ушла от нее, словно с кладбища.

– А что с ней? Депрессия или просто горюет?

– Вот уж не знаю, – пожала плечами Бойцова, – в этих делах ты у нас «спец». Далька, – попросила она, – зашла бы ты к ней, вроде от нашего клуба, поддержать, передать приветы. То да се, заодно определишь, в каком она состоянии. Может, ей кардинальная помощь нужна.

Далила только этого и ждала.

– Я прямо сейчас и пойду, – удовлетворенно кивнула она. – Только дай мне причину. Для Марины будет полезней, если я по делу приду, а не утешать.

Елизавета обрадовалась:

– Есть и причина! Отправляю тебя вроде бы по казначейским делам. Захватишь бумаги, пусть составит отчет. Отчет мне и в самом деле понадобился.

Глава 24

Дверь Далиле открыла пожилая высокая женщина с добрым славянским лицом.

– Вы, наверно, к Мариночке? – спросила она. – А ее дома нет.

– А скоро ль Марина будет? – вежливо поинтересовалась Самсонова.

Женщина равнодушно пожала плечами:

– Не знаю.

Далила представилась и сообщила о цели визита – сразу же выяснилось, что Калоева вот-вот придет. Женщина просияла и радостно защебетала:

– Я Вера Николаевна, мама Мариши. Проходите, пожалуйста, дождитесь ее обязательно. Дочка мне не простит, если вас отпущу.

Самсонова ее успокоила:

– Да-да, я дождусь. А далеко ли Марина ушла? – спросила она.

– В аптеку. Здесь, рядом совсем, за углом.

– Она заболела?

Вера Николаевна протяжно вздохнула:

– Какое уж тут здоровье. И Марише неможется, и я расхворалась. Ах, ну надо же, – запричитала она. – Мариша из дому не выходит, с дивана почти не встает, а тут, как назло, за лекарствами выскочила. И именно в тот момент, когда вы пришли.

– Я не надолго, – сказала Далила.

– Нет-нет, я не к тому, просто счастье, что вы пришли. Мариша все эти дни только о вас и говорит. Теперь и я ваши книжки читаю.

Самсонова поинтересовалась:

– И как они вам?

– Поучительно, даже очень. Жаль, что на старости лет узнаю, как неправильно я жизнь прожила.

Обиженно взглянув на Далилу, Вера Николаевна вопросила:

– Где она раньше была, эта наука? И почему нас никто таким премудростям не учил?

Самсонова горестно усмехнулась:

– К сожалению, не всегда они помогают. Я вот и сама овладела премудростями, и других премудростям этим учу, а ошибок наделала бездну. И продолжаю их делать.

– Но почему?

– Потому что слаб человек. Иной раз знаю, как должна поступить, но не всегда удается себя заставить.

Вера Николаевна улыбнулась:

– А я по вашей науке себя заставляю, у меня пока получается. Вы знаете, я даже эксперименты произвожу. Прочитаю страницу из вашей книжки и на соседке ставлю эксперимент.

Она вдруг всплеснула руками:

– Ой, да что это мы в прихожей стоим! Проходите в гостиную! Вы уж извините, там не прибрано. Как Мишу похоронили, Мариша прислугу сразу же отпустила. А сама убирать не может, сил нет. Только лежит и вздыхает.