Дамы в самоизоляции

– Это бестактно, у человека такое спрашивать! – Штукина сделала губки бантиком, но по её горящим любопытным глазам Люся поняла, что бестактность бестактности рознь.

– Полковники на дороге валяться не должны. – Ксения подпёрла щёку рукой и приготовилась слушать.

– А разве похоже, что я валяюсь? – Полковник выглядел удивлённым.

– Нет, совсем не похоже. Это-то и подозрительно. Запудрите мозги нашей подполковнице, а потом в кусты, – сказала Ксения. – Знаем мы вашего брата. Давно знаем. Очень давно. Ходит такой гоголем-моголем, глазами моргает, а потом раз и исчез, как не было вовсе. Рассказывайте всё, как есть, потому что доверия к вашей семейке мы не испытываем.

– Девочки, вы прям… – Штукина потупилась. – А у человека, может, трагедия?

– Да нет никакой трагедии, и вопросы ваши правильные, потому как я на вашу подполковницу имею виды. Подполковницы да такие красивые тоже на дороге не валяются.

При этих словах полковника Штукина покраснела и, действительно, стала похожа на мак.

– С женой мы в разводе, а вот почему мы разошлись, я вам сейчас рассказывать не буду, потому как это сугубо моё личное дело, а никак не ваше, хоть вы все мне очень симпатичны. Личные дела на то и личные.

– А давно разошлись или недавно? – Люся ничего не могла с собой поделать, ей всё это было страшно интересно.

– Недавно.

– Прям вот так вот, взяли и разошлись? Без скандала и раздела имущества? – не унималась Люся.

На самом деле она просто испугалась, что её любимый исполнитель желаний в определённый момент вдруг возьмёт и скажет, что им надо разойтись, потому что… Люся плохо себе представляла, что такое может звучать за этим вот «потому что», но, к примеру, вдруг ему с ней станет скучно. А если уже? Не зря же она последнее время постоянно без него путешествует. Или это, наоборот ей с ним скучно? В любом случае дело плохо. Этак недолго и на льдине оказаться с запасом консервов на неделю. Найдёт себе какую-нибудь дамочку типа подполковницы, ну или как там они у них в бизнесе называются, с которой интересно производственные вопросы решать.

От этой мысли Люся почему-то вдруг резко невзлюбила Штукину. Ишь, бегает, попой вертит и глазами стреляет, от цен на чужие кошелёчки в обморок падает. Правильно в народе говорится, ты выйди сначала замуж за лейтенанта, вырасти из него полковника, будет тебе тогда и кошелёчек, и банковская карточка с серебряными завитушками.

– Почему это вас так волнует? – глаза полковника сделались холодными, и Люся поняла, что пора заткнуться. Поэтому ничего не ответила, а только пожала плечами.

– Скандал при разводе вовсе не обязателен! – заявила Ксения. – Я вот со своим тихо-мирно рассталась, так сказать, по обоюдному согласию, как только мы бизнес продали. Дела общего не стало, у нас с мужем бизнес был вместо детей.

– Пойду я, девушки, труба зовёт. Вчера много дров нажгли надо всех обеспечить. – Полковник крякнул и встал из-за стола. – Вы уж простите, Леночка, за вчерашнее, но кто ж знал, что такой форс-мажор приключится? – Он развёл руками. – Я вчера с водяным насосом полночи провозился. Сегодня у нас большой заезд, потом и вовсе дурдом начнётся. Так что я вас на свиданку в лучшем случае теперь только в понедельник смогу пригласить. – Тут он строго посмотрел на Люсю. – А насчёт кошелька вашего я покумекаю, не сомневайтесь. Вам дрова нормально будет через часик завезти?

– Нормально, да вы не волнуйтесь, – Люсе сделалось неудобно. Уж не обиделся ли он?

– Вы это, – Штукина нахмурилась, – замочек Люсин еще проверьте, не ковырялся ли кто. У неё там из ценного не только кошелёк из козы. Сумки всяческие из коз и не коз, обувь дорогая, шубы. Ни в один сейф не поместится.

– Разрешите исполнять?

– Ага. – Штукина резво вскочила с места и чмокнула полковника в щёку. – Исполняйте.

Полковник удалился.

– Тоже мне злой следователь! – проворчала Штукина в адрес Люси, усаживаясь обратно. – Когда да почему? Сказал же в разводе, чего ещё надо?

– А вдруг соврал?

– Не знаю, я поверила! – Глаза Штукиной сделались мечтательными.

– Так он для тебя и соврал. Ох, и хороша картошка! – Люся вообще-то никогда не ела картошки из-за её вредности для фигуры, ну так и похмелья у неё тоже никогда не было. – Но по большому счёту, девочки, я вам должна сказать, что мы с вами самые настоящие отъявленные бездельницы!

– Откуда такие выводы? – не поняла Ксения.

– Люди работают, вон, чинят, готовят, убирают, а мы ходим и выпендриваемся: то нам не так, это не этак. Кругом в стране бедность, народ болеет и умирает. А мы с вами ещё и сёмгу, вон, жрём и пьём как кони с утра до вечера. Это же пир во время чумы называется! Мы же, получается, какие-то прожигательницы жизни причём совершенно бесполезные.

– Впервые вижу, чтобы так проявлялся похмельный синдром. – Штукина ухмыльнулась. – Совесть тебя заела? Правильно! Совесть имеется, уже полдела. Только за всех-то не говори. Я, например, нахожусь на заслуженном отдыхе. Имею право.

– Ну, да! Ваши теперь на отдых этот заслуженный чуть не в тридцать пять отправляются как балерины. Переработались бедняжки! И пенсия – не чета остальным.