Дамы в самоизоляции

Дверь ей открыла Штукина. Люся отодвинула её в сторону, скинула угги и прошла в гостиную. Ксения сидела за ноутбуком и старательно щёлкала клавишами, высунув язык.

– Признавайся, что у тебя с Борисом? – с места в карьер спросила её Люся.

Ксения оторвалась от своего занятия и мутным взором посмотрела сквозь Люсю.

– Люсенька! Ты пришла, вот и хорошо, – сказала она и опять застучала пальцами по клавиатуре.

– Люся, ты никак в народ ходила, волонтёром в больницу записалась пользу приносить? Или тебя кто-то ошпарил? – поинтересовалась Штукина. – Может хоть куртку снимешь?

– Штукина! Я сейчас такое слышала, такое! Ксения, оторвись, будь любезна, тебя это касается в первую очередь, потому что тебе капец, нет пипец, нет ещё хуже.

– Сейчас погоди, текст сохраню, пока меня пипец не настиг. – Ксения повозилась с ноутбуком, потом закрыла его, подпёрла щёки руками и попросила:

– Ну, рассказывай!

И Люся всё рассказала с подробностями и в лицах. Всё-всё без утайки, не стесняясь в выражениях. Приврала, конечно, чутка для убедительности. Получилось местами даже страшно, но очень героически, как в фильме про шпионов.

– Люсенька! А тебе никто не говорил, что в тебе погибла великая актриса, – восхищённо сказала Штукина. – Так натурально представляешь, я прям как своими глазами всё увидела. Однако дело принимает интересный оборот.

Штукина вместе с Люсей уставились на писательницу.

– Что? – спросила та, но тут же покраснела. Видимо из неё-то актриса получилась бы совсем никудышная. Ну так не всем же актрисами, кому-то и писателем надо быть.

– То! Теперь ты рассказывай, – велела Штукина. – Что у тебя с Борисом? Как-то не верится, что всё давно и неправда.

– Нуууууууу! – Ксения закатила глаза к потолку. – Он тут у меня ночевал пару раз.

– Пару раз? – В голосе подполковницы чувствовался металл.

– Ну, или больше, – Ксения потупилась. – Всегда, когда мы не у Люси ночевали.

– А ты в курсе, что переболевшие, как и привитые, могут являться переносчиками вируса? – возмутилась Люся.

– Думаешь, его бывшую волнует санитарно-эпидемиологическая обстановка? – справедливо заметила Штукина.

– Эта обстановка волнует меня. И тебя тоже должна волновать. Мы не зря тут самоизолирва…, тьфу, изолирва…, мать ети, тут сидим! Ксения, это безответственно. Особенно для писателя, ты обязана просвещать население. Своим примером, так сказать, показывать.

– Да, – согласилась Ксения. – Но я в него опять влюбилась.

Тут она неожиданно заревела, и Люсе стало её так жалко, что она заревела тоже.

– Прекратить! – скомандовала Штукина. – Значит пока мы тут придумываем, как благородные понаехавшие в северную столицу мстят хозяйке общежития, она сама готовит наступление на наши ряды. И тут возникает главный вопрос.

– Какой? – хором спросили Ксения и Люся, моментально переставшие реветь.

– Почему она такая борзая? За ней явно кто-то стоит!

– Путин? – высказала предположение Люся, утирая слёзы.

– Делать ему больше нечего! – справедливо отмела её предположение Штукина. – Как фамилия Бориса?

– Березовский, – прошептала Ксения.

– Издеваешься?

– Нет, он правда Березовский! Честно-честно.

– А мегеру эту злокозненную как зовут?

– Откуда ж я знаю, я не спрашивала. – Ксения пожала плечами.

– Это плохо, что не спрашивала. Настоящая писательница должна всё доподлинно вызнать и выспросить.

– Ты писательницу со следователем не путай, – вставила Люся.

– Ага! А потом она опять будет удивляться, что он внезапно исчез, женился, улетел на Марс или ограбил Сбербанк. Он же ей ничего сам не рассказывал. Даже не собирался. Ну да ладно! Сейчас пробьём этого Бориса Ивановича Березовского по всем каналам, заодно и выясним, развёлся ли он на самом деле с той лахудрой. Не нравится мне что-то, как она права качает, – сказала Штукина и буквально нырнула с головой в свой новенький айфон.

– Действительно, как-то подозрительно это всё выглядит. Потому что если Борис всё наврал, а сам при живой жене к тебе тут ночевать повадился, то никакой он не прекрасный, а вовсе даже отвратительный, и нам всем вместе стоит ему это самое поотрывать, чтоб неповадно было, – сказав это, Люся сразу же задумалась о дурном влиянии Штукиной.

Мало того, что учит всех водку пить, так ещё и выражаться все стали, как полицейские, ей Богу. Как бы чего такого при муже не ляпнуть. А то решит, что Люся не трепетная нежная лань, а боевая матёрая лошадь и самая настоящая шмара, а дальше, сами понимаете, один путь на льдину с запасом консервов. Она сняла куртку, подошла к зеркалу, поправила причёску и приняла высокомерный вид. Получилось хорошо.

Наконец Штукина вынырнула из айфона, нажала кнопочку, сверкнула глазками и приложила айфончик к уху, даже мизинчик оттопырила.