Дань

–И неча обижаться, – вскинулся сидящий за столом, внимательно наблюдающий за происходящим, дьяк, заметив что молодой воин сморщился и отвёл глаза в пол, – чого замотал башкой как красна девица?! Тебе же, дурень ты эдакий, всё здесь, всё имение восстанавливать придётся, если, не дай Бог, что-то случится. И отец твой, и я, и дружинники старые, ужо своё отжили. И всё равно уж, не сегодня, так завтра. А кто будет о княжнах, да о молодшем княжиче заботиться, на ноги их ставить?

–Ладно, ладно, батюшка, понял он всё, по глазам вижу, что понял, – успокаивающе пророкотал князь, заметив что, в ярко-синих глазах здоровенного молодого мужика, заблестели еле сдерживаемые слёзы. Обняв и трижды расцеловавшись со своим молодым воеводой, напутствовал:

–Мы с Петром сейчас в терем, а ты пока, с батюшкой посиди, послушай чем и как он тебя сейчас благословит.

—Ну, Трофимыч, всё своё добро попрятал? – обвёл князь взглядом опустевшие полки удельной «канцелярии».

–Ну всё, не всё, – ворчливо пробормотал в ответ домоуправитель, – и добро это, не моё, а твоё.

–Ладно, ладно. Чого сразу кипятишься?

–Да я ничё, – примирительно притих дьячок, – опять что-то у меня, концы с концами не сходятся. Раз за разом считаю, и каждый раз разный итог получается.

–А что ты там? – заглянул князь через щуплое плечо "счетовода" на исцарапанный в лохмотья берестяной лоскут, – дань этого года считаешь? А зачем? Думаешь…

–А тут и думать нечего! Ты, Федя, слишком добрый, и завсегда братца своего оправдываешь. А судя по всему, он то, что мы отправили себе заграбастал, а татарам сказал…

–Эх, батюшка, давай не будем! Сам же знаешь: "не судите, и не судимы будете", а мы откуда знаем, что да как? Вот татары приедут и узнаем.

–Приедут, приедут…, что-то не торопятся, я думал, они ещё вчера, к вечеру будут…, а может?

–Неа, Трофимыч, даже не мечтай, с чего бы они передумали и назад повернули? Просто осторожно идут, с разведкой, вкруговую по полям, по открытой местности. Боятся в засаду угодить, вот по лесным дорогам и не рискуют. Но, как бы ни было, сегодня, уж точно, здесь будут.

Княжеский двор наполнился гортанным "вороним карканьем", гарцующих на низкорослых лохматых лошадях, всадников когда висящее в морозной дымке солнышко достигло своего пика на зимнем небе.

–Мир твоему дому, князь, – чисто, без акцента, проговорил шагнув в комнату полный, рослый татарин, – тепло у тебя тут, – продолжил приветствие, разматывая шарф и снимая малахай, – ух, ты! Данила! – шарахнулся в сторону от шагнувшего ему наперерез крепкого серовато-седого мужика, – а я тебя, со свету, сразу и не заметил, – окаменивший на мгновение луноликое белое лицо испуг, снова сменился на обычную ехидную усмешку. Услыхав за спиной бряцание сабель, быстро крутнулся к сопровождающим его нукерам:

–Стоять тихо и не дёргаться! – прорычал на родном языке, – вы как сюда, во двор заехали, так считай, уже мертвецы! А тем более здесь. Этот старик, вашими же саблями, ваши головёшки дурные отчекрыжит и моргнуть не успеете, – повернувшись к князю, продолжил на местном наречии, – Фёдор, ты бы, отослал во двор воеводу своего, а то я рядом с ним, малость неуютно себя чувствую.

–Ну…, ты "гость"…, как же твою просьбу не уважить, – отослав кивком недовольно засопевшего телохранителя, чуть склонив голову жестом пригласил баскака к уставленному деревянными тарелками столу.

–Подготовился ты, Фёдор, подготовился к моему приезду, – хитро усмехнулся татарин небрежно бросая полотенце на плечо, неприязненно поглядывающей на него, пожилой женщины, склонившейся перед ним полупоклоне, держащей чашку с водой, в которой он ополоснул холёные руки, – хорошо подготовился, – продолжил подходя к столу и опуская толстый зад на предложенное ему место, – семью свою, вместе с молодыми воинами, куда-то в лес отослал, запрятал, из дружины только старая гвардия здесь осталась. И в хоромах, и по всему имению, наверняка одни старики. Предупредили тебя. Ну, да этого, следовало ожидать.

–Так, и ты, тоже, Усман, не со всем своим войском сюда, ко мне на двор, всунулся, – усмехнулся в ответ, присаживающийся напротив него князь, – обоз и две трети солдат твоих, где? На Горелом Хуторе оставил?

–Само собой. Что же я, по твоему, совсем дурак что ли?

–А я, такого не говорил, и даже, и в мыслях такого не было. Потому что, Сенька мой, неделю назад к Юрию погостить поехал, значит он у тебя сейчас, в заложниках, или там, или здесь, на стоянке твоей временной. А иначе бы ты, сюда и не осмелился.

–Конечно, – согласно кивнул татарин, – ты прав, так и есть.

–Ну раз так, то давай поснедаем, чем Бог послал, и обсудим дела наши скорбные…

—Значит, Юрий сказал тебе, что я, хлеб к нему, для передачи хану твоему, не отправлял, совсем нисколько?

–Так и сказал, – хихикнул татарин.

–И ты поверил?