Дар

Как я и боялся, ответ благодетеля заставил себя ждать. Но он хотя бы не отказал мне тотчас. В первой половине вторника позвонила Клара Немец, чтобы сделать комплимент, а именно: как это было мужественно – взяться за тему алкоголизма, при этом я, честно признаться, не вполне понимал, что тут такого уж мужественного, ну да как ей будет угодно. По крайней мере, газетный разворот во всем многообразии аспектов мне действительно удался, считала она. В редакции «Нового времени», мол, конечно, уже настроились на то, что после девяти тысяч евро для Кёнигштеттена пожертвования больше не поступит, а если и поступит, то лишь остаточная небольшая сумма, что, конечно, ни в коем случае не умаляет моих достижений. На это я предпочел промолчать, чтобы не вызвать подозрения в осведомленности.

Под конец Клара спросила, не будет ли у меня времени в рождественские дни заглянуть в редакцию. Они хотели бы устроить в мою честь маленький праздник. Тиражи газеты на следующий квартал оказались хороши как никогда за всю историю «Нового времени», и этим они обязаны главным образом мне – как некоему продолжению руки анонимного дарителя.

– Ясное дело, если где-то праздник, я мимо не пройду, – сказал я скорее рефлекторно.

На самом деле я был из тех людей, которые предпочитают держаться с краю и уж никак не могут быть объектом чествования, чего за последние тридцать лет со мной ни разу не случалось.

* * *

Вскоре после этого последовал телефонный звонок, который мгновенно привел меня в такое состояние, будто кто-то включил во мне турбокнопку заблаговременно установленного кардиостимулятора.

– Алло, Герольд, я только что прочитала репортаж и подумала, что тут же должна тебе позвонить, – сказала Ребекка.

Мне понравилось, что она так подумала, и поэтому я ответил:

– Хорошо, что ты так подумала.

– Поскольку я просто должна тебе сказать, как я восхищаюсь тем, что ты поднял эту… щекотливую и… наверняка также тяжелую тему, я имею в виду тему алкоголя…

– Скорее это тема сама передо мной предстала, – перебил я.

– Что ты все это взял и открыто высказал.

– Что?

– Опасность, вред, зависимость – все, что алкоголь может сделать из человека, ну ты понимаешь, – прошептала она.

– Ах, конечно.

– И этот доктор, врач, которого ты интервьюировал, как его зовут?

– Уланд.

– Верно, доктор Уланд. Он очень умный человек, который все действительно довел до точки.

– Да, он безумно умный, – выдавил я.

По-настоящему сумасшедший умник, так сказать. То есть в людях Ребекка разбиралась не очень.

– По крайней мере, я хотела тебе сказать, что я нахожу просто замечательным с твоей стороны, что ты… что ты теперь… что ты хочешь над этим работать.

– Спасибо, – сказал я, при этом осталось открытым, над чем именно я хотел работать, главное, что тема была исчерпана.

– А в остальном? – спросил я.

– В остальном? Ах, в остальном у меня не так много новостей.

– Ты получила мой имейл? – спросил я и сам удивился, как человек может спрашивать такие глупости.

– Да, Герольд, имейл я, разумеется, получила. Та-а-ак мило! Спасибо, спасибо. Я тебе уже хотела ответить, но…

– Ну да, мы же говорим по телефону.

– Да, вот именно, – сказала она.

После этого возникла пауза, в которой мы, вероятно, оба раздумывали, о чем бы еще поговорить, раз уж мы говорим по телефону.

– А как насчет того, чтобы снова встретиться? – спросил, к сожалению, опять же я.

– Да, непременно, мы это сделаем, – произнесла она довольно взволнованно, по крайней мере, она старалась, чтобы это так звучало. – На Рождество я буду у своих родителей в Зальцбурге, но сразу же после этого, – горячо добавила она.

– Да, сразу после Рождества – хорошо.

– Отлично, – сказала она.

– Да, очень, – подтвердил я.

– Ну, тогда пока? – сказала она.

– Да, до после-Рождества.

– Да, я позвоню, – пообещала она.

– Я тоже, – ответил я. Только на всякий случай.

Маленький рождественский семейный ланч

Вечером я получил третий звонок из женской серии, на который рассчитывал меньше всего. То была Алиса, живьем из Могадишу. Когда во время глубокой зимы говоришь по телефону с Африкой, необходимо первым делом обменяться подробностями: о раскаленном зное и о метели. После этого мы быстро перешли на тему Мануэля.

– Гери, я так тебе благодарна, и я счастлива, что ты суперски все устроил с ним и что ты так о нем заботишься, – сказала она взволнованно, если то была не какая-нибудь мачта мобильной связи третьего мира, которая заставляла ее голос так дрожать.

– Не за что. Вообще-то, это как раз он заботится обо мне, – ответил я.

– Он, по крайней мере, совершенно влюблен в тебя и говорит, что это были лучшие месяцы его жизни. Тебе действительно удалось сделать с мальчиком нечто великое, Гери, – сказала она.

– Тебе тоже, – парировал я.