Дар Авирвэля

Утеплённые кедром стены. Обитый дубом накренённый потолок. Прелестный лесной декор с книжной полкой в виде лиственного дерева, кроватью, похожей на гнездо дракона, мягким травным ковром и много чем ещё. А под потолком обилие самодельных бабочек, развешенных здесь и там в идеальных пропорциях. Артур обожал это место за его отстранённость от прочего мира. Комната Ники напоминала глоток сказочного воздуха, незаметный переход из одной реальности в другую. И запах древесины, смешанный со свежим запахом дома, только усиливал приятные ощущения от пребывания здесь. Даже от дивана, на который они мягко приземлились, веяло чем-то нездешним, но крайне понятным, невинно-романтичным, детским в лучшем из смыслов этого слова. Даже без чарующей музыки, коя играла в комнате довольно часто, всё здесь казалось по-доброму волшебным. Но когда в руки бралась гитара… это место превращалось в уголок, каких не сыскать и за год путешествия! И сейчас, подхватив мысль друга, Ника взялась за изрисованный инструмент, служащий ей верой и правдой с момента своего появления. Выструганный и настроенный руками художника, он околдовывал с первых дрогнувших нот.

Динь-тинь-тинь — заиграла гитара, полностью отдаваясь во власть своей создательницы. Ни с чем не сравнимая мелодия расплескалась вокруг подобно фонтану, вдруг оказавшемуся водоворотом, ведущим в иное царство. Тело вторило нотам, отделённое от разума, и каждое изменение в ритме сочинявшегося искусства подстраивало его под себя: то ноги приплясывали, желая станцевать джигу, то руки по-индийски юлили в сдерживаемом вихре, то сердце извивалось подобно кобре, готовое ринуться прочь из груди. Все эти новые порывы, сменяющиеся иными новыми, поначалу удивляли Нику и заставляли её издеваться над Артуром, вынуждая резко перескакивать с одного темпа на другой. Сейчас же, после стольких лет, осталась лишь добродушная потешка, мелькающая в глазах старательного менестреля. Да! Именно так Ника называла себя, именно так просила называть её Артура — менестрелем, верным боевому соратнику. Такие роли они с радостью играли, когда были малышнёй, но и сейчас не были против подобных развлечений. Только бы найти что-нибудь, похожее на меч и щит…

Когда мелодия всё же прекратилась, Артур даже всплакнул — настолько несравненно звучала игра подруги. Он в который раз пожалел, что не может пойти с ней в Эвас — ведь весна скоро закончится, да и мама всё ещё против. Какая-то часть его души надеялась, что родители Ники тоже имеют в крови нечто от Эваса, но столь приятный исход был бы слишком наивен и смешон. Разве бывают настолько случайные приятности? Артур пусть и мечтатель, но не дурак, чтобы верить в такие потрясающие совпадения! А смириться с неизменимыми обстоятельствами — дело времени и усилий. Он мог лишь ожидать момента, когда сумеет принять всё таким, какое оно есть. Даже если это настанет не сейчас, не через год, не через век.

— Ты как? С самого возвращения только и делаешь, что грустишь и сидишь с таким задумчивым лицом, — Ника сделала безобидную карикатуру на друга: выпятила губы и нахмурила брови. — Если прям невмоготу — можно же уговорить тётю Олю вернуть тебя обратно.

— Она не согласится… Да и вас бросать неохота.

— А-а, так это из-за нас? Не переживай! Если мы будем знать, куда ты ушёл, то волноваться не будем. Ну, по крайней мере, не в такой степени… Ведь тогда ты просто исчез, как не было, да ещё и посреди ночи! Что прикажешь думать? А сейчас, зная, куда ты пропадал, мы хоть не будем изводиться и хоронить тебя раньше срока. И если случится что-то действительно плохое — можно же послать вестника. Ну же, думай, Артур! Ты сам создаёшь себе проблемы.

— Но она отказалась. Сказала, что не может пустить меня туда…

— Так убеди её. А если не получится… — менестрель задумался, разглядывая прекраснейшую комнату. — В этом случае, я помогу тебе сбежать. Не в моей власти бросить умирающего друга на произвол судьбы! Но сначала лучше попробовать поговорить с мамой, чтоб наверняка. Мало ли, она согласится?