Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание

Он работал в своей кузнице с раннего утра до наступления ночи — ковал ножи, наконечники копий, железные нагрудники. Почти тридцать лет в абиссинских княжествах полыхала война, и конца ей не было видно. Воевали все со всеми — христиане с мусульманами, мусульмане с язычниками, амхара с орома и сомали.

Но для Одноглазого Тэфари это было хорошо — для опытного кузнеца всегда находилась работа, и его семья не голодала. Всем нужно было оружие — христианским князьям и мусульманским эмирам, сомалийским разбойникам и простым скотоводам, которые хотели защитить свои дома и стада от грабежей.

Дверь кузницы распахнулась, с улицы дохнуло запахами леса, и вошел незнакомец. Он топтался на пороге, в клубящейся дымной темноте, отряхивал одежду и кашлял.

— Все, все! На сегодня я уже закончил! — проговорил Одноглазый усталым голосом. — Приходите завтра, господин!

— Завтра меня уже не будет, — ответил незнакомец странным каркающим голосом и вышел на свет.

Только теперь Одноглазый разглядел его.

Это был высокий худой и сутулый человек в коричневом поношенном плаще с капюшоном. Судя по всему, христианский монах из племени амхара. Из-под капюшона выглядывало изможденное костистое лицо.

— Завтра вы уйдете в другие места, христианин? — вежливо осведомился Одноглазый. — Но там наверняка тоже найдется кузнец.

— В тех краях, куда я уйду, нет ни кузнецов, ни плотников, ни других ремесленников.

— Что же это за дикие края?

— Земля мертвых, кузнец, земля мертвых! Мне осталось жить всего несколько часов.

— Что с вами, господин? Уж не Черную ли болезнь вы подхватили? — И кузнец опасливо попятился.

— Нет, не бойся, я не принес тебе болезнь. У меня просто кончаются силы, сердце мое устало от долгой жизни. Но у меня осталось еще одно важное дело, и только ты можешь помочь мне… если, конечно, не откажешь.

— Я не могу отказать умирающему. Что это за дело, христианин?

— Мне нужно выковать одну вещицу. Это тонкая работа, но я слышал, что ты — хороший мастер.

— Так говорят.

— Тогда вот о чем я хочу тебя попросить, кузнец…

Монах достал из дорожной сумки квадратную железную пластину, положил ее перед кузнецом.

— Мне нужно, чтобы на эту пластину ты нанес несколько слов… — И монах снова принялся рыться в своей суме.

— Это табличка для вашего надгробия, господин? Вы хотите, чтобы я выбил на ней ваше имя?

— Не совсем так, кузнец… Я хочу, чтобы ты выбил на ней вот эти слова.

И он положил перед кузнецом кусок пергамента, на котором было выписано несколько слов:

S A T O R

A R E P O

T E N E T

O P E R A

R O T A S