Дар ушкуйнику (СИ)

– А кому ж еще за чужим добром ночами лазать?! – возмущенно вскинулся Божен. – Им-то уж не привыкать, ремесло у них такое – добрых людей по Волге грабить. Оставь волка овчарню сторожить.

– И кто те кмети, что татя ловили? – холодно произнесла Дарена, выпрямляясь. – Княгини Евпраксии?

– Да нет. Я ж сказал – княжий дозор. Ярослава ратные были.

– То есть Евфимии, – довела мысль до конца Матрена, перестав улыбаться.

– Ну, может и так, разница-то какая? А еще, не чудно ли, что как ушкуйники объявились, так и дружина княжеская в лесу нашлась? С чего бы это?

– Ну, знаешь, здесь-то ушкуйники при чем?! – не выдержала и выдала волнение Дарья. – Ежели их, когда князя убили, и в помине в Гороховце не было.

– Вот это меня и тревожит, – снова сдвинул густые брови Божен, – не знаю я пока того. Но не просто же так все совпало. И тартары эти, а есть ли они там, или может выдумка все? Кто знает – гонец тот из мурома прискакал, или его ушкуйники подослали, чтоб до града нашего легче было добраться? Уйдет дружина, а они беззаконие станут творить. А старуха уже из ума выжила, не поймет, на что нас всех обрекает. Верите, ночи не сплю, все думки мрачные в голову лезут.

– Ничего они худого не сделают, – вспыхнула Дарена.

– А ты, Даренушка, своих кметей в поход к Рязани не давай, – повернулся к ней Божен. – И Дедята пусть при тебе сидит. Допытывать коли станут, чего своих не посылаешь, сказывай – и так мало, куда мне войско выставлять. Так и говори, а я поддержу.

Про это Дарена как-то не успела подумать. Если все выделяют воев для похода, следует ли ей, княжьей дочке, тоже выслать малый отряд? Да и сколько у нее тех воев: четверо гридей, в очеред меняющих друг друга у ее покоев, да два десятка ратных деда под рукой Дедяты. Вот и все люди.

– И еще хочу сказать, пока мы здесь одни, – продолжал зудеть Божен, – ватаман ихний каждый раз про тебя расспрашивает, не добро это, коли у него невеста уже засватана.

– Так Даренка наша тут при чем, коли он выспрашивает? – загораживая вконец заалевшую племянницу, проговорила Матрена. – Девка у нас ладная, чего ж не пораспрашивать, спрос, чай, не грех?

– Не добро мне, все не так, как раньше было. Растрясли здесь всё эти находники, – Боже поднялся из-за стола, крестясь. – Перебирайся ты ка, Даренушка, ко мне. Мои только рады будут, места много, все дальше от вертепа того, а они пусть там, что хотят, то и делают, раз Бог их разума лишил.

– А чего ж к тебе, и у меня ладно? – обиделась Матрена.

– Я княжья дочь и в княжьем тереме мое место, – упрямо проговорила Дарена, справляясь с волнением и успокаивая дыхание.

Кого хотели выловить кмети Евфимии? И засада в том же месте, что уже делал на Дарену Ведан. Прав Дедята, сейчас для нее самое верное – рядом с ушкуйниками сидеть, под их покровом, который обещал Дедяте ватаман. Как-то смог Микула за ночь переломить мнение крестного. А то, что чужой жених, так и что, она к нему в невесты и не набивается. А слова ее мачехе – так это ж, чтоб Евпраксию позлить, не более. Да этот Микула и сам так делал, внезапно огорошивал тем, что от него и не ждали, у него и подсмотрела. Пронский княжич – так княжич, какая печаль? А если б кому-то она была нужна, так вчера бы не пошел один под мечи острые подставляться, а остался бы миловаться у калитки.

За уходящих на юг воинов спешно творили молебен. Успенский собор был забит до отказа. Народ послушно повторял слова молитв, осенял себя крестным знамением и клал земные поклоны. В неотапливаемом храме было душно, несмотря на трескучий морозец за стенами.

Княжны с другими девами, боярскими дочками, находились на хорах. С высоты Дарена видела и обеих княгинь, стоящих под особой сенью с шуей стороны, и смущенного от общего внимания Ярослава, Божена с лучшей чадью гороховецкой. А вот и Ведан, держит на руках малого княжича Михалко. Неужто его дядькой к племяннику приставят? Нет, Дарена должна вмешаться, поговорить хотя бы с Евпраксией. Не должен такой дурной человек вкруг княжича виться! Отчего его не отправили с другими кметями помогать рязанцам? Не он ли вчера Микулу гонял?

А вот и сам Микула, чуть припозднился. Немного постоял у входа, надменно сверху вниз окинув толпу, что позволял ему немалый рост, так же с достоинством перекрестился и ленивой неспешной походкой, как один он только мог, в окружении своих людей прошел к десному краю, встав между юным князем и Боженом. Да уж, скромность – не его добродетель.

– А вот и нареченный мой, – шепнула подружкам стоявшая чуть в отдалении от Дарены Соломония.

– Не страшно ли тебе, Солоша, за такого-то идти? – с легким сочувствием проговорила одна из подружек, с любопытством разглядывая ватамана.

– Вот еще, чего ж страшиться? – пожала плечами Соломония. – Дьяк наш, Терешка, сказывал – у него град богатый, в хоромах красно, мягкой рухлядью https:// /ebook/edit/dar-ushkuyniku#_ftn1все устлано, и короба кругом с добром стоят. А местные, поганые, все ему дань платят. Не чета нашим князькам захудалым, гордыни много, а прикрыться нечем.

Подружки хихикнули.

– И все ж, уж больно грозен, – усомнилась одна из боярышень.