Дар. Золото. Часть 4

Да что ж такое?! Орава эльфов и драконов с угрюмыми лицами марширует к нам. Я, конечно, догадываюсь, что у Кальда Третьего к королю теперь много вопросов, а у Доха много вопросов ко мне, но ни к Калину, ни к моей тушке добраться им теперь не судьба. Я нынче злой и резкий.

Прислушиваюсь, понимаю, что мои уже закрыли за собой «калитку», повторяю с запасным выходом все то же, что и с главным - то бишь, сплавляю намертво. Этого, правда, никто не видит, но я не расстраиваюсь. Переживу. Час моей славы ещё не настал.

Если я все правильно сделал, то магистры мне сейчас мешать не будут. Поэтому для пробы собираю из пространства всю доступную жидкость, выливаю марширующим под ноги и замораживаю. В этот раз стараюсь сделать все качественно и без лишних затрат сил. Передние ряды взбешенных эльфов поскальзываются, падают, остальные притормаживают. Правда, жидкость действительно собралась вся - ковровая дорожка тошнотворно леденеет кровавыми разводами, вокруг муторно отсвечивают замороженные внутренности, а кое-кого из магов перестают держать ноги. Впечатлились. Теперь поставим лед дыбом. Вырастим саженные ледяные иглы-мечи, и превратим острия и грани в обсидиановые сколы. Во-от. И направим эту красоту на драконов. Ну, и на эльфов заодно. Теперь пройти сквозь выстроившийся частокол красно-черных кристаллов без серьезных ран будет довольно проблематично даже если ты крутой боец. Даже если ты рвешь и мечешь, и хочешь удавить мага по имени Тишан. Разве что перепрыгнуть-перелететь. Но под ногами лёд, скользко, так что…

Рядом хмыкает Марат.

— Недурно.

— Да, ничё так, — соглашается князь Рас.

— Не забывайте, Тишан, что лед тает. Причем, усиленно, — «оценивает» мою работу Муфалим.

— Можно металлом покрыть, — предлагает Линда, — и запах исчезнет.

— Нет!! — разом отказываемся от её предложения. Я уже знаю, девчонке не вломы «позолотить» что надо и что не надо, переделать состав вещества, как ее душа пожелает, но чур меня! Сила у нее невероятная, и настолько же необъяснимая. Я не предполагаю, как себя поведет Астра от моей магии, а от ее тем более. Поэтому лихо, как говорится, будить не будем.

Четверка охраны короля начинает коситься на нас затравленно, Калин Первый что-то нащупывает на левом подлокотнике трона, женщины (Её величество и Ее высочество) отчаянно пытаются быть незаметными на своих стульях…

— Двадцать девять, — вдруг раздается от секретарского столика. Негромко. Но все вздрагивают, и поворачиваются к писарю.

8

Прозвучавшие слова были настолько нелепы, что в Храме повисла гулкая тишина. Калин бросил искать неуловимую «кнопку» и уставился на секретаря.

— Вместе с моими? — звучит еще нелепее.

— Да. Здесь, на столе, двадцать девять печатей.

Король улыбается, торжествующе оглядывает зал – ему плевать на кровь и смерть. Он сейчас не задается вопросом, почему блокирующие артефакты не действуют на какого-то мальчишку и он фигачит магией направо-налево, когда все остальные хватаются за накопители? Почему мальчишка, и не только он, так запросто расстался с гномьим серебром, если ему было по силам всех обездвижить? Да вообще, почему он остался в этом черном Храме, когда проще было бы свалить? И правда, зачем задумываться, если вот оно, вожделенное сокровище Дара?

— Но в Храме есть еще семь печатей, — секретарь тоже улыбается, и кивает на Машку, — у него.

Калин Первый посмотрел на оборотня с таким видом, будто «его величество» в очередной раз обокрали, и вор стоит перед ним.

Я не понял. Откуда секретарь может знать, что у моего друга есть чеканы? Или этот, одетый во все темное, мужчина тоже может ощущать металл? Как и я? Даже что-то наподобие ревности проснулось - не я один такой уникальный. А может, какая-нибудь паскуда нашептала?

Оборотень будто приготовился к прыжку.

— Тебе-то что, писарь?

Я на всякий случай приготовился сделать вокруг кошака сферу.

— Всего чеканов тридцать шесть, — «не услышал» вопроса секретарь. Тусклая улыбка продолжала играть на его лице, и он, словно разговаривая с недоумком, повторил, — их тридцать шесть на всем Даре.

Машка оскалился.

— Мне без разницы, сколько их всего. Я отдам печати только в том случае, если у моего народа, как у шакаров, будет страна.

— Твоего народа? — Калин надменно сошел с мраморной плиты.

— Он метаморф, — улыбка словно приклеилась к лицу писаря, — а еще он князь. Рас. Причем титул дарован не короной, а гражданами. И если я правильно помню, Расы основали небезызвестный вам город Сурью.

— Танто, — одобрительно усмехнулся король, — я не перестаю удивляться твоей осведомленности. А ты князь Рас, у нас, значит, хищник? И моим предкам пришлось твой титул узаконить, потому что так захотели «граждане»?

В голосе венценосца звучало неприкрытое отвращение.

— Ты хочешь страну? — а теперь в нем было презрение. Причем к обоим, и к оборотню и к Насье, которая продолжала стоять рядом с нами. — Ты решил, что я уже согласился признать за шакарами государство? Только потому, что они отдали мне семь монет?

— Признание уже не в вашей воле, государь, — возразила Насья, — вы должны это знать.