Дар. Золото. Часть 4

— Что?! — Калин опешил, — я… должен?! Тебе?!

— Гнилой базар, — не выдержал Машка, доставая из нагрудного кармана деревянную коробочку. — Вот. Семь чеканов за территорию.

Он, как и Насья, выложил на стол серебро.

Почему Его Величеству захотелось крови непонятно, наверное, у «величества» в одном месте свербело. Венценосец указательными пальцами обеих рук показал на оборотня, и двое стражей, вытаскивая кинжалы из ножен, двинулись к Машке, демонстрируя повадки опытных фехтовальщиков. И правда, не по-королевски это как-то, драться самому.

Машка, недолго думая, выставил вперед кулак, на котором сверкнул фамильный перстень.

— Не советую, — предупредил он. А я вдруг почувствовал, как артефакт на его руке нагрелся.

— О, какой милый перстенёчек! — неожиданно влез секретарь, пристально рассматривая украшение. — Древняя вещица. Таких должно быть два, не так ли князь Рас? И второй у вас на другой руке.

Мне все-таки интересно, неужели кто-то из своих нас сдал? Откуда обычный писарь столько знает? Видимо, и Машке пришел в голову этот же вопрос, и он замешкался. Телохранители подскочили с поразительной для людей быстротой, одновременно сделали выпад кинжалами, но оборотень легко ушел с линии атаки.

— На ваших руках, Рас, уникальные предметы, — как ни в чем не бывало, продолжал объяснять писарь, — я уверен, вы далеко не всё о них знаете.

Стражи и оборотень мягко закружили напротив друг друга. Не понимаю, почему Машка медлит? Или дает о себе знать наемничье прошлое? Не хочет убивать обычных исполнителей?

— Дело в том, что кольца могут подчиняться любому, на чьи пальцы они надеты, — всё вкрадчивей повествовал секретарь, — если, конечно, поблизости нет их создателя.

Кажется, парни поняли, что Машка не стремится к лишней смерти, и осмелели. Они явно знали, что меряться мастерством ножевого боя с оборотнем, даже если он при этом не достал оружие, бессмысленно. Но словно получали от происходящего удовольствие, несколько раз подряд наскакивая и пытаясь достать противника.

— Мастер, создавший шедевры, которые у вас на пальцах, — голос секретаря завораживал и пугал, — вложил в него одно неприятное свойство. Неприятное для любого, но не для мастера.

Бойцы не слышали никого. Они были заняты друг другом. Зато мне от слов этого Танто, вдруг, стало страшно. Что-то такое почувствовала и Насья, и Марат с Муфалимом – они невольно придвинулись вплотную ко мне.

— Не получиться убить мастера, князь Рас. Потому что артефакты обернут свою силу против владельца. Мастер сам активирует их.

Все-таки сумели эти двое взбесить Машку - в его ладони скользнули дротики. Я прекрасно понял кошачью задумку: убивать не станет, просто ранит и на какое-то время выключит идиотов.

И вдруг, я услышал крик. Кричал Ключ, Машкин Черныш.

«Дайте!!!»

Я почувствовал, как Зараза выплеснул в пространство все, что у него оставалось, и сразу, без разрешения, качнул энергию с меня, да так, что перед глазами поплыли разноцветные пятна.

А потом в голове раздался душераздирающий вопль Машкиного клинка и неудержимый мат моего. В следующий миг князь Машал Рас, метаморф и человек, начал падать.

Колени оборотня словно сломались, руки повисли плетьми, голова откинулась назад. Глухой звук упавшего тела, раздался в недоуменной тишине.

Стражники, натужно дыша, остановились. Удивление и недовольство тем, что противник сдался так рано, ясно читались на их лицах.

А я…

Я все понял.

Я смотрел и не верил.

Нет, Машка сейчас встанет, как вставал много раз.

Это же Машка, боец, воин, он не может умереть вот так.

Не может.

Он обернется барсом и…

Но сердце отстукивало мгновения…

Раз… Два… Три… Пять…Девять…

Я будто уснул.

И сниться мне дикий, непонятный сон, в котором я вижу, как к Машке подскочили Насья и Линда. Что-то делают, тормошат, расстегивют камзол, накладывают ладони на грудную клетку, отстраняются и сидят молча на холодных плитах. Мысли в голове скрипят несмазанными колесами.

Словно из ниоткуда слышится предостерегающий возглас:

— Остановись! — кажется, это Дох. И он напуган.

Тупо поворачиваюсь на звук.

Через встопорщившую холодные иглы стену змеёй проскальзывает Милия. Она разбивает двумя клинками тающий лед, все равно режется об острые грани, но это её не останавливает. Она в ярости. и направляется к нам. Ко мне.

— Мили! Немедленно назад! Это приказ! — снова Дох.

У него истерика?

Но единственная женщина-старшая из всех драконьих Домов чуть ли не дымит.

— Как ты мне надоел! — глаза драконицы зеленеют, лицо покрывается изумрудной чешуей, уши вытягиваются в витые черные рога. Черные когти скрипят по рукоятям клинков, драконье шипение эхом пробегает по всем углам. — Надо было сразу тебя прирезать! После первого же гнезда. Плевать на то, что ты гном! Плевать!

Я почти не слышу, что она говорит. Мне все равно, кого она там хочет прирезать.

Женщина не доходит до нас шагов десять.