Дар. Золото. Часть 4

Дракон видел всё. Непонятный, висящий в воздухе стержень, окутанный темнотой. Бешенную пляску потоков трепавших в разные стороны темноглазого парня, а парень стоял, слившись с каменными плитами и, казалось, столкнуть его просто невозможно. Видел мертвенно-бледные, но какие-то одухотворенные лица магов-людей. Видел потемневших драконов, близких к каменной транформации; эльфов, из ладоней которых капала кровь. Они словно плыли в этом хаосе энергий, под раскаленным дождем, ясно осознавая, что никому из них остаться в живых не суждено.

Храм треснул. Надвое.

В образовавшиеся щели хлынул дневной свет, и темный стержень сразу окутался белесым туманом. Замерцал серебром, заискрил.

Изувеченные плиты дрогнули, затряслись так, что дракон упал. И не только он. Многие попадали, разорвав круг. Кто без чувств, кто замертво. Но темноглазый парень остался на ногах. Казалось, он не видит и не слышит ничего - он продолжает. Он безжалостно крушит и разрывает тело Камня, и уже нет силы, способной это остановить.

Алабар, вдруг, с пронзительной ясностью понял, что будет, когда полугном вырвет вечную боль из Дара. А он это сделает, это же Тишан.

«Дара не будет. И никого из нас не будет»

Если.

Если Камень, пусть даже разрушенный, останется здесь. В этом мире. В этом прекрасном мире под солнцем.

Алабар даже плечами пожал, настолько простым показался ему выход. Убрать Камень. Взять и убрать туда, откуда нет возврата, откуда никто и никогда не приходил. Только вот где это место? И как создать тоннель в никуда?

Сможет он это сделать? А есть иные варианты?

Вокруг дракона вспыхнуло белое пламя. Оно не сжигало, не грело. Оно было ледяным. Оно ширилось все больше и больше, захватывая пространство, освещая все уголки, отбрасывая темные тени от всего, что попадало под его холодный свет.

Пламя коснулось стен, заклубилось белыми языками на гранях, потушило под сводом бьющийся в агонии алый пульсар и просочилось насквозь. Наружу. Сцепив начавшие расходиться половинки Храма и закрыв его в тугую капсулу. Серый туман, плотный, извивающийся, наполнял пространство, окутывая словно темной ватой всё, до чего добирался, и мгновенно растворял в себе. Через миг он замерцал, ослепляя тысячами отражений крохотных зеркал. Они стремительно выстраивались в огромную сферу, вытягивались друг напротив друга и сливались, словно капельки ртути, образуя единый зеркальный тоннель.

По извивающейся, зеркальной трубе, раскатисто треща, понеслись вглубь извилистые молнии. Тоннель медленно и нехотя начал вращение

************************

Над Чертогами Небесными сверкала радужная сфера. Внутри нее рушился купольный свод, рассыпались осколками стены, поднимались вверх с земли черные глыбы. Словно из ниоткуда, словно с тех самых Небес, появилась в сфере чудовищная, отливающая ртутью воронка. Она отплясывала свой безумный танец, втягивала в себя все, к чему приближалась, и не было силы способной ее остановить.

Глава 46

1

Не осталось ни одной статуи из двенадцати.

Ни обломка от каменных королей, ни крошева них, ни просто пыли.

Не осталось и от самой площади ничего.

Вместо нее была, воронка, заваленная еще дымящимися черными глыбами. Вывороченные гранитные булыжники сиротливо мелькали ее по краям, что почти ровным кругом обрамляли хаос нагроможденных друг на друга камней. Словно срезанных и утопленных вглубь, в землю, на высоту человеческого роста и уходящих глубоко вниз. Что там было внизу, на самом дне воронки размером с бывший Храм? Где он? Где хрустальные стены и монолитные двери? Может быть там, внизу? Может быть.

Деревья были сломаны, а кое-где просто выкручены с корнем, будто торнадо прошло над площадью, по странной прихоти здесь начавшись и здесь завершившись. Дома вокруг удивленно пялились пустыми проемами окон, от стеклянных витражей которых осталось только воспоминание. Людей не было, пространство близлежащих улиц словно вымерло. Лишь монашек на часовой башне застыл перед открывшейся ему с высоты картиной, не в силах принять разумом исчезновение хрустального колосса.

У самого края воронки, одна из глыб, припорошенная темно-серой пылью, зашевелилась, спугнув осторожно подошедшую ней бродячую псину. Собака, взвизгнув, рванула в проулок, нырнула под лежащий ствол каштана, но любопытство ее остановило, и под прикрытием веток она рискнула обернуться на оживший камень.

Сначала из камня показалась рука, тонкая, испачканная в крови. Рука осторожно откинула запыленный плащ, открыв молодое девичье лицо в обрамлении рыжих волос. Девушка со смесью ужаса и облегчения осмотрелась вокруг, поморщилась, явно от боли, кое-как приподнялась, пытаясь удобнее устроиться на острых камнях, и расстегнула застежку у шеи. Распахнувшиеся полы накидки, похожей скорее на монашеское домино, открыли мальчика. Он лежал съежившись и прижав к груди небольшой меховой комочек песочного цвета. Комочек завозился, лизнул ребенка в нос, чем видимо привел того в чувство, и гибко выскользнул из детских объятий.

Мальчик тихо застонал, пытаясь распрямиться, и девушка немедленно протянула к нему ладони.