Дарина

Рассказы матери о психе-начальнике, который поломал ей жизнь, Дарина слушала годами, всю свою жизнь слушала. Одно и то же: про то, какой неподъемный груз вытягивает Клавдия, как жилы рвет, сколько пота-крови проливает, а взамен получает одни тычки, придирки и унижения.

Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах Дарина не собиралась подхватывать и нести материнский крест. Расплата, о которой предупреждал отец, — это повторение безуспешного сценария, бег по кругу, а у Дарины не было ни малейшего желания тянуть лямку недооцененной наемной работницы, выслушивающей вечное охаивание, морщежопство и недовольство директора.

Но и махать рукой на Бориса Алексеевича с его филиалом Дарина тоже не собиралась. Рано или поздно ей пришлось бы взяться за ум, встроиться в социальную жизнь, найти приличную работу, она всегда это знала. Просто надеялась, что у нее есть еще пара лет беспечной жизни. Хотелось пожить беззаботно, поднакопить деньжат. Купить себе машину, и еще бы четыре-пять месяцев… Но раз пришла пора вступать во взрослую жизнь, что же, Дарина готова. И сможет дать отпор в случае необходимости.

И на следующий же день эту готовность пришлось продемонстрировать.

— Ты бы видел его лицо, — со смехом рассказывала Дарина Игнату, потягивая молочный коктейль из соломинки, — говорю ему: «Борис Алексеевич! А с чего Вы взяли, что я соглашусь проводить с Вами вечер, еще и в номере, каким бы шикарным он ни был? Я — сотрудница Вашего филиала, и ничего более». Это было нечто. Он аж поперхнулся.

Игнат улыбался, глядя Дарине в глаза. Падающий снег за окном походил на гусиные перья.

— Он теперь от тебя отстанет? — с одобрением спросил Игнат.

— Ему придется.

— Ты обращайся, если что. Я ему морду начищу.

— Да? — засмеялась Дарина, — а с чего ты будешь за меня заступаться?

— Ну как, — без улыбки ответил Игнат, — ты же — моя девушка.

Дарина прыснула:

— А давно? Просто я была не в курсе.

— А ты что, против?

— Да нет, я не против. Ты мне нравишься. Очень. Гораздо больше остальных мужчин.

— Для начала этого достаточно.

Глава 5

Заместитель директора Павел давно будоражил женский коллектив. За строгий костюм, решительность и авантюризм его прозвали Джеймсом Бондом.

Это Павел предложил пригласить горячих танцоров сальсы на Восьмое марта, в результате чего была скомпрометирована заместитель главного бухгалтера, не удержавшаяся от импульсивной выходки. Это Павел ввел обязательное обучение по пожарной безопасности каждую вторую пятницу с экстренным выключением компьютеров и эвакуацией из офиса за полтора часа до окончания рабочего дня. И это из-за Павла, который во всеуслышание заявил, что дамам строгие наряды не к лицу, отделу кадров пришлось проводить беседы с девушками в мини-юбках, в юбках с разрезом до середины бедра, в кофточках с откровенными вырезами, а затем отправлять домой переодеваться.

Да много чего Борису Алексеевичу приходилось прощать Павлу и спускать с рук, потому что когда дело касалось форс-мажорных обстоятельств, — тут Павлу равных не было.

— Что удалось выяснить? — спросил Борис Алексеевич.

— В шоколадных кексах обнаружили запрещенную пищевую добавку, — быстро ответил Павел.

— Только в них?

— По остальной продукции результаты еще не пришли, но, подозреваю, что добавку найдут во всех изделиях с глазурью.

— Хм, интересно. А откуда такое предположение?

— Все этапы технологического процесса контролируются, но после нанесения глазури изделия отправляются сразу в упаковку. Сбой где-то там.

— Ну хорошо, Павел. Давай подумаем более масштабно. Ну, найдем мы, где изъян в производстве, что это даст? Как это поможет нам выиграть судебный процесс?

— Вы что, не понимаете, Борис Алексеевич? В технологии производства этой добавки нет. Ее кто-то подсыпал, намеренно вредил месяцами, возможно, годами. Мы — жертва диверсии. В филиале завелся вредитель.

Дарина приложила ладонь с растопыренными пальцами к стеклу, и то же самое с той стороны сделал ее отец. Поздоровавшись таким образом, они сняли трубки.

— Как ты, пап? — начала Дарина.

— Как ты? — ответил вопросом поседевший Михаил.

— Вчера кое-что случилось.

— Рассказывай.

— Я шла относить письма на почту и на какое-то время потеряла сознание.

— Упала?

— Нет. Остановилась. В глазах потемнело, словно вырубило. Очнулась то ли от того, что кто-то толкнул нечаянно, то ли еще от чего… но это не важно. Важно то, что в эти несколько секунд я видела, как Игнат наставляет на меня пистолет. Видение какое-то, но так отчетливо, пап, будто наяву.

— Ты с ним еще встречаешься?

— Да, мы видимся.

— Я предупреждал, Дарина, — взорвался Михаил, легонько хлопнув по стеклу, — какого хрена ты пошла в проститутки? Вот, накликала беду.

— Да не ори ты, — подняла Дарина ладонь, — я вот что хотела спросить: ты говорил тогда, помнишь? что мне предстоит за родительские грехи расплачиваться. Что ты имел в виду?