Дарина

— Думаешь? Ты правда веришь, что сразу, еще даже не получив диплом, сможешь содержать себя, мать и оплачивать свое обучение? Ты в каких-то иллюзиях живешь, Дарин, в облаках витаешь, но это и моя вина. Я слишком тебя берегла, не настаивала на том, чтобы ты поскорее нашла работу, думала: ну пусть девочка погуляет, успеет еще наработаться… К тому же твои университетские подружки обеспеченные, гуляют-развлекаются, еще и за тебя платят. Разве я могла погнать тебя по собеседованиям? Но теперь, Дарина, теперь, мое солнышко, каждая копейка на счету. Даже мизерная зарплата поможет нам продержаться, пока я ищу новое место. Слушай внимательно. У нас в компании есть вакансия курьера. Ступай, пройди собеседование, пока кого-то не нашли. Слышишь? Прямо сейчас иди, я буду ждать, это очень важно.

— Мам, я сейчас не могу, у меня планы.

— Планы? — взвыла Клавдия, — ты хоть слово слышала из того, что я сказала?

Дарина взглянула на часы. Если поторопиться, можно успеть пройти собеседование и быть вовремя в агентстве.

Она выскочила на улицу, и только в такси сообразила, что одета для интервью неподобающе. Кофточка с глубоким декольте, слишком обтягивающие джинсы, к тому же глаза густо обведены сиреневым карандашом.

В приемной она спросила, как пройти в отдел кадров.

Секретарша обвела Дарину взглядом и показала подбородком.

Дарина разворачивалась на каблуках, когда дверь кабинета открылась, и из нее вышел недавний и постоянный клиент Дарины, один из тех, кто клялся бросить всё ради Дарины, сложить к ее ногам немыслимые богатства.

— Зайди ко мне, — скомандовал он Дарине, на секунду опешив.

Секретарша оторвалась от экрана компьютера, подняла брови и проводила дефилирующую, как по подиуму, девицу глазами.

Закрыв дверь, Борис Алексеевич воззрился на Дарину.

— Я пришла устраиваться на работу курьером, — объяснила та, — мне мама сказала, что у вас есть вакансия.

— А кто твоя мама?

— Клавдия. Клавдия Сергеевна.

Дарина сделала паузу, соображая:

— Так Вы — тот самый мамин директор? Борис Алексеевич?

— А ты — дочь Клавдии? — Борис Алексеевич улыбнулся и сделал жест радушия, — ну что же, добро пожаловать, Дарина. Надеюсь, ты такая же способная и ответственная, как твоя мама.

Глава 4

Борис Алексеевич смотрел на закрывшуюся за Дариной дверь.

«Тише, тише, помни о сердце», — успокаивал он себя, приложив руку к груди, выравнивая дыхание, постукивая пальцами, делая глубокие вдохи.

Мало того, что эта молодая, раскованная куртизанка дарит какие-то особенные ощущения, так еще может оказаться способной и послушной рабочей лошадкой. Умненькой, добросовестной, старательной. Всё у нее получится с его помощью, он направит, обучит. Станет наставником. Сам, лично займется Дариной!

Об увольнении Клавдии Борис Алексеевич пожалел сразу же. Собирался даже вернуть ее, выдержав небольшую паузу, чтобы дать время им обоим успокоиться. Но слишком не затягивая, завтра же думал позвонить, или послезавтра. Но Дарина! К черту Клавдию, наверняка прислала дочь из-за перспективы безденежья, и немудрено! Кому Клавдия нужна, возраст почти пенсионный, так ее и взяли поруководить в другую компанию, ага. Бегут-торопятся завербовать Клавдию в мультинациональный холдинг. Думать надо было раньше, прежде чем доводить филиал до коллективного иска, а его, Бориса Алексеевича, до белого каления. Бился, бился, учил уму-разуму, и всё бестолку.

А по вечерам они с Дариной будут пить чай.

Но мысль об иске вернулась, вытеснив приятную картинку будущего, где Дарина в прозрачном пеньюаре вносит в спальню деревянный поднос с изысканными фарфоровыми чашками и восточными сладостями.

Вспомнив об иске, Борис Алексеевич вызвал Павла.

— Ну что, взяли? — жадно спросила Клавдия у Дарины.

— Да, мам, взяли. Завтра велели выходить.

— А с кем ты разговаривала? Сразу попала в отдел кадров?

— Я не попадала в отдел кадров. Ваш директор меня заметил в приемной и пригласил.

— Борис Алексеевич? — удивилась Клавдия, — сомневаюсь, что он знал даже имя предыдущего курьера.

— Мы с ним как-то виделись, — брякнула Дарина.

— Виделись? А где вы могли с ним видеться?

— Я уже не помню, мам. Может, и не виделись. Лицо знакомое.

— И что он сказал?

— Что ты — молодец, и он надеется, что я тоже буду молодец.

— Подлец. Столько крови мне свернул. Но ты не бойся, сразу он лютовать не будет, с новенькими всегда ведет себя корректно, уважительно, как минимум несколько недель. Это он потом раскроется. Ох, он раскроется! Всю свою подлую изнанку вывернет. Главное, не перечь ему. Даже если будет нести околесицу или в чем-то обвинять несправедливо, кивай, улыбайся, соглашайся. Будет кричать — опускай глаза, вроде как виновата, исправлюсь. Поняла? Не спорь, не повторяй моих ошибок. Ну ладно, хорошо что я всегда рядом, смогу поддержать, посоветовать. Или утешить, тут уж как пойдет.

Дарина слушала мать молча; достала салат из холодильника и жевала рукколу, заправленную лимоном и оливковым маслом, временами задумчиво кивая.

Бориса Алексеевича она не боялась, мало какая девушка будет бояться и трястись перед мужчиной, которого она видела голым и воспаленным от страсти.