Dark Genius of Wall Street

Сейдж не мог отличаться от предыдущего протеже Гулда, Фиска, более разительно. Несмотря на то что он был многократным миллионером, лично он был довольно дешев. Племянница Джея Элис Нортроп вспоминала, как Сэйдж с гордостью демонстрировал перед дядей фетровую шляпу, которую он только что купил по сниженной цене. "Один доллар", - хвастался он перед веселящимся Гулдом. "Никогда не плачу больше за шляпу. Она того не стоит. Ношу ее столько же, сколько и свою". Элис также вспоминала, как ее дядя Джей "внимательно, вежливо, но с чистосердечным интересом" изучал сделку Сейджа.1 Ростом чуть выше Гулда (5 футов 10 дюймов), Сейдж носил костюмы из секонд-хенда и был известен тем, что никогда не давал чаевых. (После его смерти в 1906 году его жена компенсировала его пожизненную скупость, создав Фонд Рассела Сейджа и передав примерно половину его состояния). На улице Сейдж был признан новатором таких инструментов, как путы и коллы, спреды и стрэддлы. Будучи строгим фискальным консерватором, он взял за правило держать большой запас наличности. Сейдж не был похож на Фиска еще и тем, что его талант в бизнесе соперничал с талантом Гулда. Если Фиск в спекуляциях следовал примеру Гулда, то у Сейджа были свои идеи. В последующие годы Сейдж и Гулд стали партнерами в многочисленных сделках, но так же часто расходились по своим делам и, в редких случаях, работали вразнобой. Однако всегда они оставались друзьями.

Хотя Сейдж ему очень нравился, Гулд иногда терял терпение из-за частых вспышек жалости к себе и привычки своего угрюмого друга излишне драматизировать мелкие заботы, связанные с бизнесом. Об этом свидетельствует история, которую Гулд однажды рассказал Чонси Депью из Нью-Йоркской центральной железной дороги. В один из периодов конца 1870-х годов рынок по целому ряду направлений пошел против Сейджа, оставив его с большими обязательствами. Эти обязательства, хотя и были существенными и раздражающими, ни в коей мере не затрагивали большую часть богатства Сейджа. Тем не менее, вспоминал Депью, это потрясение "отправило Сейджа в постель, и он заявил, что разорен". Мистер Гулд и мистер Сайрус У. Филд встревожились за его жизнь и отправились к нему. Они нашли его с разбитым сердцем и в тяжелом состоянии. Гулд сказал ему: "Сейдж, я возьму на себя все твои обязательства и дам тебе столько-то миллионов долларов, если ты передашь мне все наличные деньги, которые у тебя есть в банках, трастах и депозитных компаниях, и сохранишь все свои ценные бумаги и всю свою недвижимость". Это предложение, которое своей дерзостью демонстрировало, как и хотел Джей, огромное состояние, на которое Сейдж все еще мог претендовать, оказалось тем шоком, который был необходим, чтобы побороть панику Сейджа. Он закричал: "Я не буду этого делать!", вскочил с кровати и мгновенно поправился.2

Сейдж сидел с Гулдом в ресторане Delmonico's 29 апреля 1873 года, когда к их столику подошел Джозеф Дж. Маррин - адвокат, представлявший несколько исков против Гулда, связанных с "Черной пятницей", - обвинил Гулда в недобросовестности на переговорах по урегулированию исков и ударил его по лицу. Гулд подал жалобу, и в итоге Маррин был оштрафован на 200 долларов. Тем временем почти все нью-йоркские газеты с восторгом освещали этот эпизод. Газета "Геральд" заявила, что Маррин заслуживает медали. Редакторы "Нью-Йорк Таймс", хотя и осудили насилие Маррина на сайте , заявили, что понимают его происхождение. (В декабре предыдущего года "Таймс" начала серию разоблачительных статей о Гульде и его деловой практике). Аналогичные мнения высказывали газеты "Нью-Йорк Сан", "Уорлд" и "Ивнинг пост". При этом во всех репортажах об этом эпизоде подчеркивалось, что Гулд не повел себя "благородно", когда на него напали, не встал на защиту, как поступили бы большинство мужчин, а просто отступил с окровавленным носом. Снова возник образ скрывающегося труса, стервятника, отваживающегося полакомиться трупами. Даже будучи жертвой в деле о нападении и побоях, Гулд все равно был демонизирован.