Дебютная постановка. Том 1

С Губановым накануне условились, что Петр придет к одиннадцати. Метрах в двухстах от дома Петр еще вчера приметил магазин и теперь притормозил, размышляя, не купить ли чего-нибудь к чаю, а заодно и себе на обед. Нехорошо подолгу просиживать у малознакомых людей, объедать их и при этом являться в дом с пустыми руками. На стеклянной двери красовалось ставшее привычным объявление о том, что покупатели без масок и перчаток не обслуживаются. Маску Петр носил, как большинство людей, под подбородком, не снимал и не убирал в карман, чтобы в случае необходимости быстро натянуть на лицо. Особого толка он в этом не видел, но нарываться на осуждающие взгляды, а то и высказанные вслух замечания не хотел. Он вообще не выносил, когда его осуждают или критикуют, но ужасно стеснялся этой своей особенности и не любил себя за повышенную чувствительность к любому проявлению негативного отношения. «Ведь здоровенный же мужик, – мысленно упрекал он себя, – штангу тягаю, бородой оброс, мной только маленьких детей пугать, а веду себя как красна девица».

Он задумчиво бродил между стеллажами, высматривая, что бы такое прикупить, когда его окликнул женский голос. Рядом стояла племянница Губанова, Светлана, с зеленой магазинной корзинкой, набитой продуктами.

– Здравствуйте, – обрадовался Петр. – Хорошо, что я вас встретил! Подскажите, пожалуйста, чем порадовать Николая Андреевича, я ведь не знаю, что он любит и что ему можно.

Она бросила насмешливый взгляд на точно такую же корзинку в руках у Петра. В корзинке в гордом одиночестве болталась упаковка «Доширака».

– Ну вот этого дяде Коле точно нельзя, – с улыбкой сказала Светлана.

– Это я себе, на обед. Если, конечно, Николай Андреевич не выгонит меня раньше, – пояснил Петр.

Светлана почему-то обрадовалась:

– А вы к нам надолго сегодня?

– Чем дольше – тем лучше. И не только сегодня, я надеюсь.

– Это очень хорошо! Если вы точно сможете пробыть у дяди Коли часов до пяти, это меня сильно выручит.

Она прикоснулась рукой к пробору на голове.

– С такими волосами просто стыдно ходить, нужно наконец доехать до парикмахерской и покраситься. Моя мастерица с мая месяца не работала, сидела на даче, салон все равно был закрыт, теперь она вернулась, а я все никак не улучу время, чтобы к ней съездить, она готова меня дома принять. Дяде Коле в последние пару недель нездоровится, боюсь оставлять его надолго. Так что если вы гарантируете, что не уйдете до моего возвращения…

– Конечно, поезжайте спокойно, – заверил ее Петр. – Так что мне купить к чаю?

Светлана быстро выбрала на полках то, что нравится ее дядюшке, и сложила в корзину Петра, а «Доширак», наоборот, вытащила.

– Отнесите это туда, где взяли. Будете есть нормальную еду.

– Но мне неловко… У нас с Николаем Андреевичем предполагается длинная сессия, я еще не один раз к вам приду и буду сидеть подолгу, не можете же вы постоянно меня кормить.

– Перестаньте говорить ерунду, – твердо сказала Светлана. – У вас, молодых, может, и принято делить счета по западной моде, а меня, знаете ли, воспитывали еще по старым порядкам, когда гость в доме – радость, а не обуза. Я-то еще ладно, я все понимаю, с молодежью приходится много общаться, а вот дядя Коля точно не поймет, если вы сядете за общий стол со своей едой. Гостинцы к чаю – да, это нормально, а вот отдельный обед не прокатит.

Она решительно двинулась в сторону касс. Петр метнулся к стеллажу, откуда брал лапшу быстрого приготовления, сунул упаковку на место и направился следом за Светланой. Глядя на нее издали, отметил стройность фигуры и легкость походки. Узкие джинсы и короткая яркая курточка делали ее похожей на юную девчонку, по крайней мере сзади. Корзину с продуктами она несла в правой руке, и сильно опущенное правое плечо все-таки выдавало возраст: для ее тела эти три-четыре килограмма уже являлись заметной тяжестью.

Они по очереди расплатились, и Петр был рад, что может освободить Светлану от пакетов с продуктами и хотя бы этим принести гостеприимной племяннице Губанова какую-то пользу.

Услышав, что Светлана собирается приготовить обед и уехать на полдня, Николай Андреевич ничего не сказал, но недовольно поджал губы. «Наверное, он действительно неважно себя чувствует и боится оставаться без нее, если вдруг что», – подумал Петр.

– Я все приготовлю, вам нужно будет только разогреть. Справитесь?

– Не дурнее тебя, – проворчал Губанов. – Жизнь как-то прожил без твоей помощи, справился.