Дебютная постановка. Том 1

Он снова перечитал исчерканные вдоль и поперек листы. Нет, не то, не так. Надо начинать все заново. И непременно довести до конца и добиться, чтобы бумага ушла по инстанциям, пока дело Астахова свежо и не забыто. Ходом расследования интересуются наверху, сам генсек проявляет к нему внимание, и это может помочь документу быстрее уйти наверх, расчистит дорогу. Упустишь момент – и никто не воспримет соображения Николая Губанова всерьез, придется снова ждать, когда чиновников всколыхнет какое-нибудь громкое убийство известного на всю страну персонажа. Не зря же говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Николай положил перед собой чистый лист, снял с ручки колпачок и вывел в правом верхнем углу четким красивым почерком:

«Заместителю министра МООП РСФСР по кадрам генералу внутренней службы 3-го ранга Звереву А. Д.».

* * *

Времени у Абрамяна было совсем мало, и когда Николай позвонил и попросил о встрече, они договорились пересечься на углу улиц Герцена и Огарева, неподалеку от областного управления, где у Александра проходило совещание.

– Что, есть новости? – возбужденным голосом спросил запыхавшийся от быстрой ходьбы Абрамян. – Что-то стало известно о новых назначениях?

Николай развел руками и вздохнул. Порадовать старого приятеля было нечем. Впрочем, и огорчать тоже.

– До нас пока ничего не дошло, – признался он. – А ты что-нибудь знаешь?

Абрамян подхватил Николая под руку, и они медленно, словно прогуливаясь, пошли в сторону проспекта Маркса. Мимо них шли веселые компании парней и девушек, слышались обрывки разговоров, громкие голоса, звонкий смех. Студенты. Их здесь много, на этом пятачке. Юрфак и журфак МГУ, какие-то факультеты Второго медицинского, консерватория. Впрочем, что делать здесь студентам в августе? «У них же каникулы сейчас, – сообразил Николай. – Скорее всего, это абитуриенты. Или просто молодежь, приехавшая посмотреть столицу. Идут, наверное, на Красную площадь. Прекрасное беззаботное время! Впереди вся жизнь, и никаких тебе мыслей о политических интригах и смене руководства».

– Говорят, в Политбюро… – начал было Абрамян едва слышно, приблизив губы к уху Николая, и вдруг отвлекся: – Ух ты, какая!

Им навстречу, цокая каблучками узконосых туфелек и покачивая бедрами, двигалась красивая молодая женщина, удивительно похожая на Ларису и фигурой, и прической: темные волосы с загнутыми наружу концами перехвачены широкой эластичной лентой, густая челка падает на подведенные глаза.

– И почему мне такие никогда не достаются? – завистливым шепотом пробормотал Саня.

«Ну а мне досталась, – подумал Губанов. – И что? Никакой радости. Чужие люди. Я ей изменяю. Наверное, она тоже верность не хранит. Что толку в этой красоте? Если бы не Юрка – развелся бы, не задумываясь».

– Так что в Политбюро? – негромко спросил он, возвращая Саню к унылой действительности.

Тот приостановился, глядя вслед уходящей красавице, потом удрученно вздохнул:

– Только между нами, лады? Не трепись на всех углах.

– Обижаешь.

– Ладно. Короче, есть кандидат. Какой-то Щелоков из Молдавии, с ним наш Первый давно знаком, вместе работали.

Саня по старой привычке называл Брежнева «Первым», хотя вот уже несколько месяцев, с апреля 1966 года, руководитель КПСС именовался не первым секретарем, а генеральным.

– Из наших, милицейских?

– Да нет, он там промышленностью заведовал, в нашей работе ничего не понимает. Но Первый очень его продвигает, бьется за этого Щелокова, как лев.

– Можно понять, – пожал плечами Николай. – Ему нужны свои люди, особенно на таких ответственных ведомствах, как МООП.

– Ну вот, – продолжал Абрамян. – А те, которые хотят оставить Тикунова, начали вываливать грязное белье на Щелокова. Мол, взятки брал, незаконно обогащался и все такое. Так что битва идет нешуточная.

– А он что, в самом деле брал и обогащался?

– Да откуда ж мне знать, – с досадой бросил Абрамян. – Но, наверное, что-то было, комитетчики зря гнать не будут. Хотя кто их знает… Других кандидатов даже не рассматривают, так что или наш останется, или вот этот никому не известный Щелоков. Так что ты хотел-то, Коля? Зачем звал? Если у тебя дело – говори быстрее, мне ехать надо.

– Я насчет Астахова хотел спросить…

– Опять?

Абрамян резко остановился и отстранился:

– Чего тебе неймется-то? Я же говорил: все, закончили, раскрыли, задержали несколько дней назад, следователь доволен, начальство перестало дергать. Что еще?

– Саня, я знаю Лаврушенкова. Не близко, но знаю, часто видел его, разговаривал. Не он это. Вот поверь мне. Не он.

– Да он признался уже! Я только сегодня утром с Полынцевым разговаривал! Там и так доказухи полная корзина, мои ребята не зря свой хлеб жуют, а теперь еще и чистосердечное подписал. Чего ты за него заступаешься?

– Не знаю, – растерянно проговорил Николай. – Но я уверен, что это не он убил Астахова. Ну не мог он!

– Уверен он, – проворчал Саня. – Поработал бы в розыске с мое – знал бы, что мы эти «он не мог, он не такой» слышим каждый день по сто раз. А потом выясняется, что он именно такой и очень даже мог. У меня доказательства и чистуха, а у тебя что?