Дегустатор боли (СИ)

Выскочив из ванной, уже одетый и снова возбужденный, я увидел, как Моника сидит на полу между кухней и гостиной и трясется в нарастающих конвульсиях. Снова блядский приступ! Теперь я не просто ненавидел ее мамашу… Я хотел уничтожить ее прямо здесь и сейчас! И похуй, что меня посадят, я был в огненном бешенстве!

Я рванул в комнату Мон, чтобы отыскать в ее сумке нужные таблетки. Еще после случая в автобусе я запомнил, какие именно нужны. Я старался действовать быстро, слаженно и не поддаваться панике, ведь хотелось рвать, метать, крушить и орать благим матом. В комнате я обнаружил две сумки. Схватив обе, я резко высыпал все содержимое на кровать и принялся искать знакомую пачку. В эти секунды я думал, что причиной приступов становятся переживания, нервные расстройства, волнение, и если еще хоть раз какая-нибудь мразь доведет Мон до критического состояния, я за себя не ручаюсь.

С нужными таблетками я выбежал из комнаты и помчался по ступенькам вниз, чтобы дать девушке то, что способно привести ее в чувства. Она все так же сидела на полу, Саманта обнимала ее и покачивала (как будто это могло помочь, ага…), а Джеймс носился со стаканами воды. Монике становилось только хуже: закатив глаза, она тряслась, потеряв контроль над своим телом, на ее подбородке блестела слюна. Я слышал, как она задыхается, и понимал весь ужас ситуации.

— Отошли! — рявкнул я не своим голосом и втиснулся между двумя ебанутыми помощничками, чтобы притянуть девушку к себе. Я опустился на пол рядом с ней, посадил ее к себе на колени и, обхватив ее затылок одной рукой, второй запихнул таблетки ей в рот. — Воды, живее!

Саманта продолжала смотреть на происходящее глазами, полными неподдельного страха, а Джеймс поспешил за очередной порцией воды. Когда он вернулся со стаканом, я влил холодное содержимое в Мон, обнял ее крепко-крепко и молился про себя о том, чтобы приступ скорее закончился. Девушка тряслась в моих руках, рвано дышала и слабо хваталась пальцами за мою футболку. Она выглядела такой беспомощной, что впервые я ощутил странное чувство… Захотелось плакать. Я хоть и мужчина, но при виде молодой девчонки, которой так не повезло в жизни, слезы невольно проступали наружу.

— Довольны? — я аккуратно вытер влагу с губ и подбородка Мон, а после бросил взгляд на Саманту и Джеймса. — Я клянусь, что если еще раз она пострадает, я порву вас на мелкие кусочки. Сука, клянусь!

Они молчали и испуганно то переглядывались между собой, то смотрели на меня. Я был даже рад, что они не стали вставлять свои пять копеек, ведь одного слова хватило бы, чтобы заставить меня кинуться на них. Я люто ненавидел обоих и мечтал, чтобы они поскорее свалили из дома, оставив и меня, и Монику в покое.

Когда Мон стало немного легче, она медленно раскрыла влажные глаза и взглянула на меня. Я бережно поглаживал ее подбородок, все еще не отпуская из своих объятий, и волнительно ощутил, как между нами пробежал целый поток самых нежных чувств. Осторожно, боясь навредить, я опустил голову и прижался своим лбом ко лбу Моники.

— Все хорошо, я буду рядом. Никто не посмеет тебя обидеть, — сказал я тихо, твердо, чтобы все поняли, насколько серьезны мои слова. Мон закрыла глаза, уткнувшись лицом в мое плечо, и я воспринял это как знак, что она очень устала и хочет отдохнуть. Это было вполне естественным и логичным желанием после всего, что с ней произошло. Как можно аккуратнее встав на ноги, я держал Монику на руках и еще раз смерил взглядом ее мамашу вместе с любовничком. — Сейчас я отнесу ее в комнату, пусть поспит. Даже не смейте шуметь и мешать ей.

Они неуверенно кивнули, почти синхронно, на что я ухмыльнулся и направился вместе с девушкой на второй этаж. Я медленно шел по ступенькам, боясь лишний раз потревожить Монику, ногой раскрыл дверь в ее комнату и уложил бедняжку на кровать. Она свернулась калачиком, позволив мне укрыть ее одеялом.

— Спи, а я буду рядом, — мне не хотелось покидать пределы ее комнаты, поэтому я сел на пол возле постели, тяжело вздохнул и посмотрел в окно.

Стало ясно, отчего Моника такая молчаливая… В ее жизненной ситуации остается только молчать и хранить все в себе, ведь никому нет дела до того, что творится внутри хрупкого, беззащитного создания, но теперь у нее есть я. Мне есть дело, и я буду оберегать ее, даже если она будет против. Кто-то должен стать ее защитой и опорой.

========== Глава VIII ==========