Действующие лица

«Козёл я буду, если жить останусь!Мой дух издох! Мой бог – двуликий Анус!Мне каждый разворот выходит боком!» —Вопил Буланов, находясь в глубокомОчке, бачке, толчке в конце июля.Вдруг просвистела жгучая, как пуля,Литая мысль – не встать ли к аналою,Присыпав темя пылкою золою,С какой-нибудь прелестницей упругой,Готовой стать Буланову супругой,Невозмутимо юной и невинной,Какою-нибудь Анной или Инной,Еленой, луннолонною Данаей;И чтоб не только стать была дана ейИ красота античного покроя,А чтоб она сумела, землю роя,Варя, стирая, вовремя рожая,А главное, никак не раздражаяИскусно наведённою виною,Устроить жизнь Буланова иною,Чем та, какой он пользовался ныне;И кстати, позаботиться о сынеКак оптимальной форме оправданьяЕго блужданья в дебрях мирозданья…Так, погасив первоначальный ропот,Он тут же впёрся в предстоящий опытСо страстью фавна в исступленье гона.Но как построить формулу закона,Сулящего Буланову в итогеВлить в малогабаритные чертогиЕго гнезда живительное суслоСемейной благодати, выбрать русло,Плывя которым, он достигнет цели,Как обнаружить в грации, в лице лиЦветочницы, лоточницы, студентки,Попутчицы, случайной конфидентки,Чей голос ровен, облик неуродлив, —Судьбы неумолимый иероглиф?..

Он предпочёл эмпирику. СначалаЛюбая незнакомка означалаКандидатуру. Следовало тонкоРасставить романтического толкаНеумолимо вяжущие сети:Кивок, рывок – и вот она в корсете,В кольчужке, в шорах, в коконе соблазна.И будучи при этом, сообразноПерипетиям, гибким либо жёстким,Буланов с удальством почти пижонским,С напором завсегдатая таверенУже сегодня утром был уверен,Что днём ли, ввечеру достанет пылаЕё примерить, – так оно и было.Но скоро суетливые сюжеты —Чуть veni, vidi, vici и уже тыРазочарован, – словно белладонна,Пошли язвить лихого селадона,Рвать наизнанку, мучить слух и зренье,И как бы мозговое ожиреньеОтслаивать. Не лёгкие победы,Не траты на букеты и обеды,Но что-то раздражало. МонотонностьИзбранниц? Холощёная бонтонностьТрадиции? Подспудный страх заразы?Любви перекавыченные фразы?Возможно, смрад. И все-таки БулановПока что матримониальных плановНе оставлял. Перебродив постелью,В иные сферы с той же самой целью —Сложить очаг фамильной благодати(А время между тем к печальной датеТридцатилетья бурно поспешало) —В иные сферы он ввинтился шалоИ замер в предвкушенье излеченья:Вот где томленье брачного влеченьяОбзавелось реальным направленьемИ даже перестало быть томленьем.

Итак, надеждой новой каменея,Он угодил в пресс-службу Гименея;И вот уже вечерняя газетка,Жеманно-деловая, как гризетка,На полосах, сквозящих желтизною,Дав место романтическому зноюБулановской потрёпанной идеи,Слегка порочной, вроде орхидеи,И столь же привлекательной, явилаИз пены облепихового мыла,Проглоченного наспех, из броженьяЗаквашенного сном воображенья,Из дебрей стилистической натугиГлазам гипотетической супругиСулящее покой и обновленьеПростёганное страстью объявленье:«Лелеющий в душе обряд венчальный,Тридцатилетний юноша печальный,Сто семьдесят на шестьдесят четыре,Живущий в однокомнатной квартире,По Зодиаку следующий Раком,Хотел бы обрести законным бракомВплоть до скончанья жизненного кругаЖену, единомышленника, другаВ одном лице, желательно красивом».И дальше номер ящика курсивом…Полгода пролетело в переписке;Он отвечал подробно каждой киске,Включившейся в борьбу за обладаньеБулановской недвижимостью. ЗданьеНедоосуществлённого желаньяНезримо разрушалось, и пыланьеГорючей смеси в некоем каминеСменилось тленьем. Тлеет и поныне…Однако же наш друг в процессе тленьяВ полгода раз меняет объявленьеПо смыслу, стилю, перечню деталей,Порядку перекраиванья далей,

Как раз и заключающих событьяВ восторги обоюдного наитья.Естественно, оповещенья этиДаются всякий раз в иной газете,Чтоб выстраданный в снах и разговорахФиксированных притязаний ворох,Эпистолярной классики образчик,Всосал очередной почтовый ящик,Указанный навязчивым курсивом.Всемилосердный Боже, упаси вамСподобиться сей роли. Но БулановС усердием присутственных болвановВёл картотеку, составлял посланья,В которых тонко смешивал желаньяМедлительную пряность с укоризнойХолодного педанта, свадьбу с тризнойКак знаменья судьбы притворно зыбкой,Кровь с желчью, меланхолию с улыбкой.С кассетником, включающимся тайно,Он бегал на свидания (читай: наСеансы сговорённого интима,Что в принципе в предбрачье допустимо),Где всячески развязывал партнёрокВином и разговорами, сквозь морокПредубеждений выводя с исподуМадам к исповедальному исходу.Пять абонентов представляя сразу,Ни жест не игнорировал, ни фразу,Ища в корреспонденции ответнойСредь вялости и скуки несусветнойСюжет, картинку, знаки, совпаденья,Живое описанье сновиденья,Историйку, истерику, интригу —И так-таки сложил, составил книгуИз писем, разговоров, объявлений,Характеристик, мелких впечатлений,В предательстве зачатую и скотстве,Внушающую мысль о превосходстве

Козла над человеком. Сыпь скандалаКлубилась и незримо оседалаНа тех, кто эти записи с натурыГотовил для голодной клиентуры,Кто поставлял в меню универсаламКлубничку, полированную салом,На всех этих кожанов и крыланов,Чей дух увлёк неведомый БулановГустым душком пикантного товара,Крутой неотвратимостью навара.И так оно и вышло: меньше годаКапризная раскручивалась мода,И наконец прорвало – в каждом домеВдруг завелась нужда в лукавом томе.Хватали, не скупясь. Таким манеромБуланов с лёту стал миллионером,Набил мошну и постепенно ожил:Проел, проездил, укрупнил, умножил,И с обороту вновь решил жениться.Ан совесть – неповадливая жница,Хотя и сеять лакома, и пажитьГотова умозрением уважить,Но лишь дойдёт до мыслимых пожинок,Как тысячи невидимых пружинокСработают, и тысячи булавокВопьются в темя. Коли на прилавокТы выложил засватанную грёзу,Вогнав её в сомнительную прозу,Не жди чудес… Раскормленный БулановОдин в дому средь бесов и углановДеревенеет и к возможным жёнамОтносится, как мытарь к прокажённым.А чтоб не раствориться в прорве мрака,Желающим даёт уроки брака:Как вожделенье победить обетом,Как избежать мучительного игаВзаимной лжи. И, кажется, об этомГотовится очередная книга.7 ноября 1993