Дэйв Гурни. Книги 1-5

— Подумайте, Гурни. Этот тип загипнотизировал четверых человек. Все они видели один и тот же кошмар. Перед смертью все они с ним говорили. Все четверо совершенно одинаковым образом перерезали себе вены. — Он замолчал, а потом добавил: — Вы уверены, что хотите ужинать с таким человеком?

Глава 24

Диссертация, изучающая методы психологического воздействия в культуре вуду, по крайней мере наводит на мысль о том, что определенный академический интерес к теме был. Безусловно, совпадение подозрительное, оно наверняка возбудило бы интерес присяжных, но едва ли, как говорят адвокаты, носило определяющий характер.

Другое дело — завещание. Обоснование первой части триады «мотив — средства — возможность» завещание обеспечивало. Завещание — это серьезно. Настолько серьезно, что перед тем, как думать о других вопросах, Гурни важно было понять, какова была природа такой благосклонности к Хэммонду, аж в размере двадцати девяти миллионов долларов, а также отчего ни Джейн, ни Ричард не сочли нужным об этом упомянуть.

Он достал телефон, набрал номер Джека Хардвика и оставил ему сообщение: «Скажи, что ничего не знал о мотиве в двадцать девять миллионов долларов. Потому что, если ты знал об этой небольшой детали и предпочел скрыть ее от меня, у нас с тобой большие неприятности. Перезвони мне срочно».

Потом Гурни подумал позвонить Джейн, но решил, что лучше будет нанести неожиданный визит в шале, встретиться лицом к лицу сразу с Джейн и Ричардом, застать их врасплох. Он взял свою спортивную сумку, достал блокнот, вырвал из него страничку и быстро написал записку для Мадлен:

«Уже почти 11. Я недавно приехал из Платсберга. Ко мне приходил Гилберт Фентон. Сейчас поеду к Хэммондам — нужно решить один вопрос. Пожалуйста, позвони мне сразу, как вернешься».

Он оставил записку около ее телефона на краю стола, надел лыжную куртку и уже собирался выходить, когда услышал, как повернулся ключ в двери. Дверь распахнулась, и в комнату вошла Мадлен; толстая шерстяная лыжная шапка съехала ей на глаза, а пуховик было наглухо застегнут. Она явно замерзла, и вид у нее был весьма угрюмый. Она захлопнула за собой дверь и односложно поприветствовала его.

— Где ты была? — Он сам удивился резкости своего голоса.

— Ездила немного погулять.

— Почему ты не оставила мне записку?

— Я не знала, куда поеду. Не думала, что уеду так надолго. Туман и этот лед… — Ее явно знобило. — Хочу принять горячую ванну.

— Куда ты ездила?

Казалось, она глубоко задумалась, а потом ответила:

— В одно место, которого уже не существует.

Гурни пристально посмотрел на нее.

— Я ездила к дому, где когда-то жили Джордж и Морин. Если бы я не знала, что там стоял дом, я бы никогда не поняла, что это за место. Дом придавило упавшее дерево. И должно быть, давно. Мох, хвоя. Все заросло.

— Так… что ты там делала?

— Ничего. Все так изменилось. Старая грунтовка, покосившийся забор… Все теперь кажется маленьким и убогим.

— Как ты нашла это место?

— По навигатору.

— Спустя все эти годы ты помнила адрес?

— Только название улицы. Там всего-то было четыре или пять домов. — Она потерянно вздохнула. — А теперь там вообще ничего нет.

— Ты кого-нибудь видела?

— Нет. — Ее снова передернуло. Она обхватила себя руками. — Я продрогла, мне нужно в ванну.

Гурни ужаснулся выражению ее лица. Конечно, оно отражало то, что было у нее внутри, и это было так непохоже на Мадлен, которую он знал. Или думал, что знал.

Она только сейчас заметила, что он в куртке.

— Ты куда-то собрался?

— Мне нужно к Хэммондам, выяснить кое-что.

— Ты на машине?

— Да.

— Будь осторожен. Так скользко…

— Знаю.

— Ну, я в ванну. — Она развернулась и пошла в туалет. Он проводил ее до двери.

— Мэдди, ты взяла один из джипов, по навигатору, по раздолбанной дороге добралась черт знает куда, полюбовалась на развалины старого дома, никого не встретила, и в тумане, продрогшая до костей, вернулась обратно? И это все? Этим ты занималась все утро?

— Ты что, допрашиваешь меня?

Он подумал, что она права. Эта дурная привычка включалась, когда он беспокоился.

Мадлен уже закрывала дверь, но он остановил ее вопросом:

— Все это как-то связано с тем парнем, что утонул?

— Что все?

— Все это. Странное поведение. Эта обзорная экскурсия. Эта вымершая улица.

— Дэвид, я правда хочу принять ванну.

— Что за тайны? Я спросил тебя про этого парня, который утонул? Кстати, как он утонул?

— Он провалился под лед.

— Ты его знала?

— Да. Там было немного ребят моего возраста, особенно зимой.

— Кто-то из них еще живет там?

— Тридцать лет спустя? Понятия не имею. Да если бы и были, вряд ли я узнала бы кого-нибудь.

Гурни поймал себя на том, что понимающе кивает — это был еще один из его рабочих приемов, рассчитанный на то, чтобы завоевать доверие собеседника. Ему стало неловко за столь фальшивый жест, и он немедленно прекратил. Он должен был быть предельно бдителен, чтобы успешно отделять роль детектива от роли мужа. Когда она уже почти закрыла дверь, он попробовал задать еще один вопрос.

— Почему он провалился под лед?

Она придержала дверь.

— Он выехал на мотоцикле на замерзшее озеро. Лед треснул.