Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Дальнейшие вопросы загнали бы в обморок даже мумию. О чем вы думаете, когда видите мусор на улице? Что испытываете в лифте, оставшись наедине с незнакомой женщиной? Всегда ли вы так потеете, как сейчас? Бывает ли у вас эрекция во время обеда или ужина? Не были ли связаны с конюшнями или псарнями? Голова пошла кругом, потрясенный военный атташе с трудом выполз из кресла полиграфа, так ничего и не поняв. Однако Хват был настолько безгрешен, что ничто не могло испортить ему настроения, и он списал все на перестраховки, авралы и прочие глупости организации.

Тем временем вражеские разведки не дремали, и отсутствие мужа было активно использовано для фронтального наступления на неустойчивую половину.

— Добрый день, дорогая Нина, это Иссам. Могу я поговорить с Аркадием?

— Его нет дома, — Нина была любезна, но сдержанна.

— А когда он будет?

— Дело в том, что он в командировке в Москве.

— У меня срочное дело, Нина, я сейчас недалеко от вашего дома. Есть партия превосходных ювелирных изделий, которые идут за очень низкую цену. Золото высшей пробы и в кредит. Другого случая не будет. Могу я зайти и показать вам товар?

Нине и в голову не приходило, что Иссам может за ней ухаживать, танец с ним она восприняла без всяких эмоций, правда, ее раздражал слишком сладкий запах духов, исходивший от араба. Ювелирные изделия? Для Каира дело обычное, золото тут дешевое, почти все семьи покупают, а в Москве сдают в комиссионные или продают через знакомых, такой шанс упускать нельзя, не прибудет ли Иссам часа через два?

Нина встретила его в глухом английском костюме, белая блузка под пиджаком закрывала горло, великая грешница очень напоминала выпускницу института благородных девиц. Антон без удовольствия рассматривал пришельца, пришлось на всякий случай вывести его в другую комнату и закрыть дверь. Словно добрый Санта-Клаус, Иссам вытянул из сумки целые груды украшений и аккуратно разложил их на столе. Нина глядела на драгоценности, словно завороженная.

— Вы разрешите мне примерить вам это ожерелье? — он чуть прижался к ее спине, застегивая сзади серебряное украшение, он брал со стола новые и новые изделия и, сладко улыбаясь, прикалывал к груди и надевал на руки. Нина чувствовала себя неловко, от запаха его одеколона подташнивало, но что делать, если все арабы одинаковы в своих глупых ухаживаниях? Неожиданный поцелуй в шею сзади. Отодвинулась, а он вдруг схватил двумя руками ее соломенного цвета волосы и словно засунул их в рот. Прекратите! Но он, дурак, ухватил и потянул на диван, покрытый оленьей шкурой, прильнул к ней горячим телом — тут запах кислого пота затмил одеколон, и Нина ответила мощной контратакой с криком.

Тут стеклянная дверь затряслась от сильных собачьих лап: Антон сначала бил по ней лапами, потом стал царапать по стеклу, неистово воя, словно ему отрубили хвост, затем начал оглушительно рычать и лаять. Вдруг стекло раскололось под ударами, и огромный дог на высокой скорости ворвался в комнату, одним прыжком взлетел на диван и вцепился Иссаму в его жирный курдюк. Иссам заорал так, что пес замер от неожиданности, перепуганная Нина схватила Антона за ошейник и выволокла на кухню, а герой-любовник со стонами и проклятиями быстренько сунул в сумку все драгоценности и бросился вон из квартиры, забыв попрощаться с хозяйкой.

Вечером Смизерс ужинал с Ростоу, выбрали пригородный ресторан, и американец любезно заехал за ним на своем открытом белом «бьюике». Медленно пробирались через суетливый беспорядочный Каир, дул холодный хамсин, и пришлось поднять брезентовую крышу. Ужинали легко: немного хумуса с питой, жареный халибат и шпинат, от вина и пива отказались, довольствовались «перье» и сугубо служебным разговором. Делать ли подход с компрой к жене? Оба не считали прекрасный пол кладезем ума, сошлись на том, что вербовать ее «в лоб» крайне рискованно, она — человек неискушенный, может подумать бог знает что, устроит истерику и, самое главное, ничего не поймет. Итак, остался сам Хват. Почему бы не бросить на него Иссама?

— Провал гарантирован, — холодно заметил Ростоу, смотря на Дэвида, как профессор на глупого ученика. — Во-первых, ваш Иссам сдрейфит, во-вторых, белый человек никогда не поддастся шантажу со стороны араба. Тем более русский офицер. Для него это унизительно. Вербовать должны вы!

Это не лезло ни в какие ворота, держи карман шире! Если перехватил дело, то сам и вербуй! Или один будет глотать с Хватом устрицы в «Шератоне», а другой размахивать у его носа компроматами? История разведки полна случаев, когда в такой ситуации вербовщику выбивали зубы или огревали по голове бутылкой, особенно это свойственно непредсказуемым русским варварам.

— Нет, — поморщился Смизерс. — У меня вся эта история вызывает чувство омерзения. Я вербовал русских, но чтобы предъявлять такие постыдные фото… Это противоречит кодексу джентльмена, — он с удивлением почувствовал, что говорит чистейшую правду.