Декамерон шпионов. Записки сладострастника

Я отдыхал. В каюте одуряюще благоухало маслом «Царица Хатшепсут», говорят, это была красавица фараонша, выдававшая себя за мужика, ходила она с искусственной бородой и приказывала чеканить монеты с ее изображением. Поймал себя на том, что уже скучаю по только что ушедшей Розе, словно она исчезла навсегда или, не дай бог, умерла и я обречен на тоску до гробовой доски. А тут не просто тоска, тут осознание, что ты — лишь затерянный в океане островочек, одинокая пальма в бескрайней пустыне. Я взял со столика Сальвадора Дали и раскрыл его, некоторые абзацы были отчеркнуты карандашом явно рукою Розы. «Пук есть искусство, и, следовательно, как утверждали Лукиан, Гермоген, Квинтилиан и прочие, суть вещь весьма полезная. Так что умение пукнуть кстати и ко времени куда важней, чем об этом принято думать». Или (отчеркнуто красным карандашом!): «В одном приходе некий тип, пользуясь правом феодала, долгое время требовал и, возможно, продолжает требовать и по сей день полтора пука в год от каждого. А египтяне сделали из пука божество, фигуры которого и поныне еще показывают кое-где в кабинетах. Древние из того, с большим или меньшим шумом выходили у них пуки, извлекали предзнаменования относительно ясной или дождливой погоды… Пуки дифтонговые, полувокальные, чистые, с придыханием, средние, немые, или самые вонючие, провинциальные, домашние, девственные, пуки мастеров ратных подвигов, юных дев, замужних дам». Боже ты мой! Не смейся надо мной, милейший Джованни, тебе еще предстоит узнать всю страшную подоплеку этого невинного на вид чтения, представляю, как ты ахнешь и пожалеешь меня, когда узнаешь все.

Раздался стук, по спертому дыханию и колыханию комбинезона за дверью я определил: Марфуша.

— В чем дело? Я же просил не беспокоить меня!

Откровенно говоря, Джованни, я предполагал, что, зафиксировав уход прекрасной Розы, она решила восстановить свои утраченные права. Сочная грудь выпирала из сарафана так, что казалось, сейчас затрещит и лопнет ситец, но лицо несло печать озабоченности и даже сострадания.

— Вы кричали во сне… очень громко…

— Что за чепуха, я давно проснулся и читаю.

— Это было два часа назад или раньше…

Хитрая бестия, придумала эту бодягу и думает, что я поверю. Боялась. Но не меня, а Розы. Возможно, кто-то и кричал, дело обычное в любовных утехах, процесс ведь болезненный.

Я позавтракал и позвонил Батову, заверившему меня, что поиски Гуся проходят успешно и в моей помощи нет никакой необходимости. И чудесно. И пускай. Теплоход стоял на рейде в Макарьево, все мои подопечные, еле-еле продрав очи к завтраку, собирались побродить по этим богоугодным местам.

Но где же Роза? Боже, как я к ней привязался! Интересно, что бы сказал Юрий Владимирович, если бы узнал о том, что я посвятил ее во все тонкости «Голгофы»? Наверняка расстрелял бы дорогой Учитель. Но хватит каяться, думай о работе! Какую же свинью подложить Западу? Как воспримет это народ? Как они втянулись в эту треклятую заграницу. Помнится, как толпами штурмовали «Макдоналдс», самую низкопробную столовку, как неумело рвали зубами тошнотворные бургеры. Нажрались под завязку, но не остановились, устремились на пляжи дешевых Египта и Турции, будто нельзя позагорать на берегу Москва-реки! Как возмутить эту публику? А что если инспирировать передачу всех недр с ископаемыми в руки международных транскорпораций? Или отдать Сахалин? Но не японцам, а китайцам. Нет, всем это уже до фени, некоторые даже возликуют.

В разгар моих мудрствований явилась Роза, одетая в купальник РОЗОВОГО цвета. Боюсь, что кисть моя просто не сможет описать два крохотных лоскутка, прикрывавших ее бюст, и трусики, вздымавшиеся от избытка волос. Оказалось, что с утра она впитывала в себя солнце на бреге матушки Волги, тело ее покраснело так, что в загаре померкли веснушки, темная рыжина выгорела и блестела, словно только что начищенный медный самовар. Когда я поделился с ней мыслью о продаже недр, она лишь развела руками.

— Ты оторвался от народа, Петруша! Веками людям вбивали в головы, что недра принадлежат государству и не имеют к ним никакого отношения, с какой стати возмущаться из-за продажи их на Запад?