Декстер во тьме

Старзак жил на охраняемой территории с воротами, однако наличие охранника в маленькой будке и с минимальной оплатой гораздо удачнее повышало цену недвижимости, чем оберегало ее от такого, как Декстер, опытного и голодного. И пусть это означало, что, оставив машину, я должен немного пройтись от будки, зарядка телу будет только на пользу. В последнее время у меня было чересчур много ночных бдений, слишком много безрадостных пробуждений по утрам, а потому приятно было двигаться к достойной цели на своих ногах.

Имея адрес Старзака, я неспешно колесил по окрестности, проходил мимо, словно был соседом, совершающим вечерний моцион. В передней дома горел свет, на подъездной дорожке стояла одинокая машина с флоридским номером и надписью внизу «Округ Мэнати». Население округа Мэнати составляло всего триста тысяч человек, а машин с такими номерами как минимум в два раза больше. Известный трюк прокатных фирм, призванный скрыть тот факт, что водитель едет на арендованном автомобиле, что он, следовательно, турист, а значит, законная добыча для любого хищника с неудержимой страстью к легкой поживе.

Я ощутил слабый всплеск пылкого предвкушения. Старзак дома, и у него арендованная машина. Это лишний раз подтверждало, что именно он загнал свою машину в канал. Я миновал дом, остерегаясь любой возможности быть замеченным. Я ничего не видел и слышал лишь слабые звуки включенного где-то поблизости телевизора.

Обходя квартал, я приметил дом без света и с плотно закрытыми ставнями: очень надежный признак, что в доме никого нет. Через затемненный двор я двинулся к высокой живой изгороди, отделявшей участок от дома Старзака. Скользнул в проем в зарослях, надел на лицо чистую маску, натянул перчатки, подождал, пока не настроятся зрение и слух. И тут меня посетила мысль: если бы кто-нибудь увидел меня сейчас, то подумал бы, что я ужасно смешно выгляжу. Прежде я о том никогда не тревожился: радар у Пассажира великолепный, всегда предупреждал о нежелательном зрителе. Зато теперь, лишенный внутренней поддержки, я чувствовал себя голым. И когда это чувство окатило меня, то оставило за собой другое — чистую, беспомощную глупость.

Что я делаю? Я нарушил почти все правила, по которым жил, явившись сюда внезапно, без обычной для себя тщательной подготовки, без подлинного доказательства и без Пассажира. Это безумие! Я просто напрашивался, чтобы Старзак меня обнаружил, запер или порубил на куски.

Закрыв глаза, я прислушался к бульканью новых чувств во мне. Чувствовать — это присущая человеческим существам забава. Теперь я мог бы вступить в лигу боулинга. Отыскать какой-нибудь чат в Интернете и вести беседы на тему «Помоги себе сам с нью-эйдж» или про альтернативную фитотерапию при лечении геморроя. Добро пожаловать в людскую расу, Декстер, бесконечно суетную и бессмысленную человеческую расу! Мы надеемся, ваше краткое и болезненное пребывание доставит вам удовольствие.

Я открыл глаза. Я мог бы сдаться, принять тот факт, что дни Декстера сочтены. Или… я мог бы, невзирая ни на какой риск, пройти через это и вновь утвердить то, что всегда было мной. Затеять действие, которое либо вернуло Пассажира, либо навело меня на тропу жизни без него. Если Старзак и не был полной определенностью, то он к ней близок, я уже тут, и ситуация чрезвычайная.

По крайней мере, то был ясный выбор, чего я уже долгонько был лишен. Глубоко вдохнув, я стал бесшумно, как только мог, пробираться сквозь изгородь во двор Старзака.

Держась в тени, я добрался до стены дома с дверью в гараж. Она была заперта, только Декстер смеется над запорами, и, чтобы открыть этот, помощь Пассажира не понадобилась. Я вступил в темный гараж, тихонько прикрыл за собою дверь. К дальней стене был прислонен велосипед, там же стоял верстак, над которым располагался весьма аккуратный набор инструментов. Сделав пометку в памяти, я пересек гараж до двери в дом и, приложив ухо к двери, надолго затих.

Сквозь слабое жужжание кондиционера доносился звук включенного телевизора — и ничего больше. Я послушал еще немного, чтобы удостовериться, а потом очень осторожно приоткрыл дверь. Она оказалась незапертой, открылась плавно и бесшумно, и я молчаливой темной тенью скользнул в дом Старзака.

Прижимаясь к стене, я двинулся по коридору на голубое свечение телеэкрана, болезненно сознавая, что, окажись он почему-либо позади меня, я буду прекрасно освещен со спины. Однако, когда показался сам телевизор, я разглядел голову над спинкой дивана и понял: он мой.

Держа наготове петлю из прочной пятидесятифунтовой лески, я придвинулся ближе. Пошла реклама, и голова слегка шевельнулась. Я замер, но тут его голова оказалась точно по центру. Я метнулся через комнату и насел на него, захлестнул петлю вокруг шеи и стянул ее над самым кадыком.