Дела семейные (СИ)

– Отделаться от Торстейна Родъера! – заговорщицки выдала Раннвейг. – Деда ему сразу отлуп дал. Теперь маменька и остальные родичи подтвердят. Но нужно окончательно отвадить, а то начнет таскаться, со двора не выставишь. Сейчас его просто не принимают всерьез, а нужно, чтобы на порог не пускали. Совсем с Родъерами разругаться. А такое случится… Если Торстейн меня похитит!

Что-то стало с моим восприятием мира. Слова слышу все знакомые, а смысл уловить не могу.

– Все очень-очень просто, – вещала между тем Раннвейг. – Он уже предлагал мне сбежать с ним. Я будто бы соглашусь. А потом от него удеру и вернусь домой. В Белом Поле верхом на кхарне меня никто не догонит. Только мне помощник нужен. Чтобы постерег в замке, предупредил, если что. И потом свидетелем был. Младшие, сам понимаешь, не годятся.

Она замолчала, ожидая моей реакции, а я только хлопал ресницами, пытаясь постичь происходящее.

То, что задумала Раннвейг, неразумно и непорядочно.

Даже если Торстейн Родъер негодяй, каких свет не видывал, а малолетней авантюристке скучно и хочется приключений, все равно нельзя обманывать, завлекать людей в ловушки, строить козни. Это плохие игры. Так я и сказал сердито надувшейся племяннице.

– Маменьке теперь наябедничаешь? Или кому?

– Никому. Сам за тобой присматривать буду.

Я развернулся и все так же на коленках пополз обратно к выходу с чердака.

– Ларс! – как-то жалобно окликнула меня Раннвейг.

Сейчас еще слезу пустит, уговаривая…

– Что? – оглядываться я не стал.

– Карр оставишь?

– Зачем тебе?

– Я ее вылечу, буду ездить, как с ловчим соколом.

Я представил себе картину.

– Я охотиться не буду, мне всех жалко. Но птица на перчатке – это ж здорово, красиво.

– И ни у кого такого больше не будет, никто не додумается. А если не вылечишь?

– Тогда пусть так живет. Ларс, я за ней ухаживать стану, любить, разговаривать… Оставишь?

– Посмотрю, как ты будешь себя вести.

Еле увернулся от метко брошенной подушки.

Хорошая у меня племянница. Тихая, спокойная, а главное, послушная и почтительная. Надо как-нибудь без ябедничанья намекнуть родителям, что за девчонкой нужно приглядывать получше. А то ведь мы с Хельгой через пару дней уедем…

Интересно, сам Торстейн Родъер с Раннвейг общался? Или просто высмотрел богатую невесту? Хотя, если успел предложить сбежать…

Я думал, странный наш разговор уже закончен, ан нет. Только ступил с лестницы на землю, как сверху:

– Ларс!

Негоже произносить имена родственников с таким змеиным шипением.

Я поднял голову. Раннвейг смотрела на меня сверху вниз.

– Я не хочу, чтобы была хоть какая-то вероятность, что меня выдадут замуж за Торстейна Родъера.

Бамс! Ранее не замеченная крышка ведущего на чердак люка с грохотом захлопнулась.

Вернувшись в свою комнату, я, не раздеваясь, завалился на кровать поверх одеяла. В отличие от города, где в домах и на улицах горят фонари и каждый расходует время по своему разумению, в замках течение жизни зависит от продолжительности дня и ночи. Сегодня рассветет часа через два, и устраиваться основательно смысла нет. Усну так усну, нет – есть о чем поразмыслить.

Сильно не понравилась мне ситуация с Раннвейг. И дело даже не в том, что племянница задумала, а в последней ее фразе: «Я не хочу, чтобы меня когда-нибудь выдали замуж за Торстейна Родъера!» С чего б это вдруг? Что я не знаю про собственную семью?

Понятно, что до восемнадцати годов никакое замужество Раннвейг не светит. Къоли клан богатый, знатный и сильный, трудно представить, что может заинтересовать родичей настолько, чтобы выдавать девчонку замуж против ее воли. Какие-то неясные, на пять шагов вперед просчитанные, известные только верхушке межклановые интересы? Или забота о сохранении чистоты благородной крови, когда вурдесса может вступить в брак только с вурдом? Подходящих женихов в округе не так уж много…

Может быть, сейчас Торстейн Родъер Къолям напрочь не нужен, а лет через десять…

Насколько я знаю, никого из братьев с женитьбой не принуждали, невест себе они искали сами. Но были ли их браки счастливыми, заключенными по любви, или благополучие их внешнее, а в основе интересы клана и спокойная покорность неизбежному?

Тьфу ты, пропасть! Я аж сел на кровати. Права Раннвейг, совсем одичал, если собственную семью подозреваю в том, что способна продать девчонку.

Сегодня этот Торстейн Родъер приедет к обеду за окончательным решением по поводу сватовства. Поглядим, что за персона. Может быть, окажется вполне приличным человеком, и через несколько лет повзрослевшая Раннвейг сама охотно пойдет с ним под венец. У нее же сейчас в голове двадцать пять «хочу» и все друг другу противоречат.

А все-таки повезло нам с Хельгой, что мы младшие дети в клане древнем, многолюдном и богатом. А еще что Къоли издавна считают, что испортить благородство крови может только личное бесчестье ее носителя.

Глава 4

Глава 4