Дело генерала Раевского

Но всё это произошло, уже когда Наполеон из Москвы ушёл, выйдя 6 октября и уже пять дней находясь в следовании к Малоярославцу. До этого никакие сообщения о выходе французов из Москвы не действовали. Например, Сеславин, знаменитый наш партизан, тотчас же обнаружил выступление французов на Фоминское и сообщил Дохтурову, но Дохтуров не поверил. Это тот самый Дмитрий Сергеевич Дохтуров, после переговоров с глазу на глаз с которым по окончании Бородинского боя был Кутузовым отменен приказ Барклаю готовиться к новой битве. Дохтуров не поверил. Тогда Сеславин сам со своим отрядом бросается на французов возле Боровска, захватывает пленных и пред очи Дохтурова представляет офицера французской гвардии. Офицер показал, что Сеславин прав. Делать нечего, и Дохтуров отправил к главнокомандующему начальника своего штаба Болотовского. Вот тогда возбуждённый Кутузов, уже знающий, правда, о неудаче нападения на авангард Мюрата, появился среди лагеря. Многие источники, в том числе совершенно официальные, рассказывают о Тарутинском сражении несколько больше, чем «Советская историческая энциклопедия». Они говорят, что именно в день выступления Наполеона из Москвы Кутузов срочно предпринял крупными силами атаку в стороне от главного направления отступления всех французских войск. Одни рассматривают это как бездарность Кутузова, другие — как отвлечение русских от стратегического замысла корсиканца и пособничество ему. Во всяком случае французские исследования воспевают этот манёвр Наполеона как новое проявление гения императора и блестящую победу над Кутузовым, для которого, как считали тогда некоторые в России, «деньги не пахнут». Итак. «Составленный на б октября план атаки обещал, при успешном выполнении, совершенное уничтожение войск Мюрата. Недостаток этого плана состоял в сложности его и в том, что русские колонны были должны двинуться вперёд в ночное время, дабы на самом рассвете атаковать противника. Ночной марш и неправильный расчёт движения обходных колонн повели к таким замедлениям, что войска не успели своевременно подойти к неприятелю. Только граф Орлов-Денисов, командовавший крайнею правою колонной, состоявшею преимущественно из казаков, ещё до рассвета достиг села Дмитровского, за левым флангом французов. Когда рассвело, он, не выждав других колонн, пустил своих казаков в атаку. Стоявшие на левом фланге французские кирасиры, захваченные врасплох, обратились в бегство, оставив 38 орудий; но казаки увлеклись грабежом бивака и дали противнику время оправиться. Французы, встревоженные этою атакою, успели изготовиться к бою и встретить головы других наших колонн артиллерийским огнём, причём одним из первых выстрелов был убит корпусной командир генерал Багговут. Вероятно, вследствие неудачи наших обходных колонн Кутузов приказал остановить и те войска, которые наступали с фронта, хотя французы находились уже в полном отступлении. Цель Тарутинского боя не была достигнута...» — Олег молча и долго смотрел на всех по очереди, как бы ожидая вопроса.

Но вопроса не последовало.

Тогда Олег продолжал:

— Если быть строгим или обвинённым в предвзятости, нужно сказать, что цель, наоборот, была достигнута. Внимание от выхода французов из Москвы было отвлечено частной и ничего не решающей операцией, которую задумали да и провели разгильдяйски либо преступно. Видно, что Кутузов действовал стереотипно не только со сдачей Вены в 1805 году, но и со сдачей Москвы, которую вообще можно было не сдавать. Так же он действует под Тарутино, под Малоярославцем, под Вязьмой, под Красным, на Березине, а на последнем этапе вообще выступая против продолжения войны за русскими границами. Между тем выпущенный из России Наполеон не скрывал, что готов воевать бесконечно, и активнейшим образом создавал новую армию. Солдаты русской армии пришли в Вильно чуть менее обмороженными, разутыми и раздетыми, чем французы. А через два месяца, даже три после своего подвига под Смоленском солдаты дивизии Неверовского под Малоярославцем сражались босиком и полуодетые. Деньги же на войну с Наполеоном тратились колоссальные. Почему нашего гениального Кутузова это не интересовало? Мы же до сих пор с лёгкой руки петербургских чиновников, которые, пользуясь трагедией народа, разворовывали всё, что можно, провозглашаем Кутузова гениальным учеником и продолжателем дела Суворова.

   — Однако! — заметил кто-то за столом.