Дело о хитроумной ловушке. Дело застенчивой обвиняемой. Дело счастливого неудачника

Он сказал мне, что это в корне изменило положение вещей. Он попытался дозвониться до меня еще раз, но мой помощник ответил, что я куда-то уехал.

— Он вам рассказывал, что предпринял после этого?

— Да, сэр.

— Что же?

— Он сказал, что тем самым проблема упростилась, ибо это был уже покойник, не требующий врачебной помощи. Шок окончательно отрезвил его. Обвиняемый обыскал карманы убитого и изъял все, что могло бы помочь опознанию. Забрал бумажник, всякие бумаги, даже носовой платок, чтобы нельзя было воспользоваться меткой из прачечной, связку ключей, перочинный ножик, одним словом, все личные вещи.

— А потом?

— Он сказал, что доехал до Сикамор-роуд, вылез из машины и пристроил труп на передний бампер, потом разогнал автомобиль и сразу же резко затормозил. Тело свалилось и откатилось по асфальту на порядочное расстояние вперед. После этого обвиняемый специально проехал колесами по голове, чтобы вполне быть уверенным, что этот человек не только изуродован до неузнаваемости, но что никто не сумеет обнаружить пулевое ранение черепа.

— Говорил ли он вам, что пуля застряла в голове?

— Наоборот, он сказал, что, по его мнению, пуля прошла сквозь голову и находится где-то в гараже.

— Продолжайте.

— Обвиняемый попросил меня заняться этим делом. Я сказал, что практически он уже все сделал, так что мне не о чем заботиться, и что, я считаю, самым правильным будет признаться полиции в наезде или даже рассказать все, как было, объяснив, что подобные действия вызваны необходимостью самозащиты, так как неизвестный первым напал на него.

— Что же было предпринято вами?

— Я посоветовал ему оставаться на месте, а сам отправился искать тело. Он мне точно описал, где оно находится.

— Что же случилось дальше?

— Я опоздал. К тому времени, когда я туда приехал, там уже стояла полицейская машина, ну а в такой обстановке я побоялся брать на себя ответственность ставить полицию в известность. Я решил, что спешить опасно, надо все как следует взвесить и обдумать.

— Вы хотите сказать — обсудить случившееся с вашими хозяевами? — резко спросил Фарис.

— Повторяю, мне нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать.

— Вы понимали, что обязаны сообщить о случившемся властям?

— Да, сэр.

— Но вы этого не сделали?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Потому что в мои обязанности входит устранять всяческие неприятности. За это я получаю деньги. Я вовсе не хотел замалчивать данное дело, но я не мог подводить под удар Теда Бельфора. Я решил отыскать одного своего старого приятеля в полиции и с его помощью оформить неофициальное донесение. Я прекрасно понимал, что, если обращусь к тем полицейским офицерам, которые хлопотали возле трупа, шума и скандала вокруг имени Бельфо-ров не избежать. Обвиняемого немедленно арестовали бы и посадили в тюрьму, ну а это, согласитесь, совершенно не то, что от меня вправе требовать мои хозяева.

— Ну так что же в конечном итоге вы сделали?

— Я вернулся назад и помог Теду Бельфору раздеться и натянуть на себя пижаму. Он захотел выпить, я не стал его останавливать. Наоборот, я даже одобрил его намерение, надеясь, что после этого он заснет и обо всем позабудет.

— А потом?

— Я забрал у него все вещи убитого, вернулся домой и лег спать.

— Дальше?

— Я спал довольно долго, а когда проснулся, то узнал, что полиция уже допросила обвиняемого. Каким-то образом им удалось узнать, что его машина причастна к данному происшествию. И его должны судить за непредумышленный наезд в нетрезвом состоянии на прохожего.

— Что же вы предприняли?

— Ничего.

Фарис напоминал ведущего телепередачи, который закончил свое шоу в точно запланированное время, посмотрел на часы и сказал:

— Ваша честь, пора сделать дневной перерыв в заседании. Я закончил прямой допрос данного свидетеля. Мне бы хотелось иметь время обдумать и взвесить его показания, ну и проверить, не упустил ли я чего-нибудь.

— Одну минуточку, — остановил его судья, — у суда имеется один вопрос к мистеру Болсу еще до перерыва. Мистер Боле, вы показали, что забрали вещи убитого у обвиняемого?

— Да, сэр.

— Что вы с ними сделали?

— Некоторое время держал у себя.

— Где они сейчас?

— Насколько мне известно, у мистера Мейсона.

— Что?! — воскликнул судья Кедвелл, выпрямляясь на стуле.

— Да, ваша честь.

— Вы отдали все бумаги Перри Мейсону?

— И бумаги, и все остальное.

— Обращался ли мистер Мейсон в прокуратуру по поводу данных вещей? — спросил судья Роджера Фариса.

— Нет, ваша честь.

Судья снова повернулся к Болсу:

— Когда вы отдали бумаги мистеру Мейсону?

— Точную дату я не помню, но явно после того, как мистер Мейсон взялся за защиту Теда Бельфора. Во время первого слушания дела обвиняемого представлял Мортимер Дин Хауленд.

— Вы ничего не рассказывали мистеру Хауленду про эти вещи?

— Нет, сэр.

— Рассказывали ли вы про них кому-нибудь, кроме мистера Мейсона?

— Никому, сэр.

— Мистер Мейсон! — заревел судья.

— Да, ваша честь.

— Суд…

В зале воцарилась мертвая тишина.

Судья Кедвелл сразу сбавил тон: