Дело о мрачной девушке

— Насколько я понимаю, вы выступаете адвокатом от семьи, — сказал Блэкман.

Взгляд Мейсона был тяжелым и спокойным.

— Я представляю мисс Челейн при аннуляции управления капиталом, оставленным ей отцом, осуществлявшемся доверенным лицом. Я также представляю Артура Кринстона, как здравствующего члена фирмы «Кринстон и Нортон». Разговор шел еще о том, чтобы мне представлять и исполнителя завещания, но я не могу одновременно представлять и здравствующего партнера и исполнителя завещания.

Блэкман улыбнулся и в его улыбке промелькнула доля зависти.

— Хорошо вам. Такие гонорары грядут.

— Что вы хотите со мной обсудить? — холодно спросил Мейсон.

Выражение лица Блэкмана изменилось.

— Я пришел сообщить вам, что представляю Питера Девоэ, шофера, который обвиняется в убийстве.

— Версия обоснована? — небрежным тоном спросил Мейсон.

— Вы сами знаете, что это за дело, — поморщился посетитель.

— По правде говоря, не знаю, — ответил Мейсон, принимая беззаботный тон. — Я был настолько занят другими аспектами, что у меня просто не было времени поинтересоваться убийством.

— Чушь! — громогласно заявил Блэкман.

Мейсон достойно изобразил негодование.

Посетитель наклонился вперед и постучал кулаком по столу.

— Послушайте, Мейсон, вы думаете, что хитрее всех. Я хочу, чтобы вы знали, что на этот раз против вас работает не менее хитрый.

— Что все это значит?

— Я хочу сказать, что вам не удастся сидеть, купаясь в деньгах и не впутывая никого из ваших

клиентов, в то время, как вы прокладываете Девоэ путь на виселицу.

— Я никому не прокладываю путь на виселицу.

Блэкман заерзал под холодным взглядом адвоката, сидевшего по другую сторону стола.

— Послушайте, я говорю о фактах, — продолжал Блэкман. — Здесь нас никто не услышит. Мы можем договориться — вы и я. Вы знаете, что это за игра. Вы защищаете лиц, обвиненных в совершенных преступлениях, когда вам за это хорошо платят. Я делаю то же самое. Когда вы представляете определенное лицо, вы защищаете только его и никого больше. Вы готовы вступить в схватку со всем миром, но отстоять права своих клиентов.

— Естественно, — бесстрастно ответил Мейсон. — Это долг любого адвоката.

— Конечно. Я только хочу поставить вас в известность, что я буду верен своему долгу.

— Продолжайте, — предложил Мейсон. — Вы сказали или слишком много, или ничего. Я еще не решил, что именно.

— Хорошо. Я имею в виду следующее. Вы держите эту мисс Челейн в тени и делаете это очень умело. Против Питера Девоэ имеются только косвенные улики, да, кстати, и слабоватые улики. Он лежал пьяным на кровати, и кто угодно мог подложить трость к нему в комнату, а две тысячи долларов — в карман брюк.

— Вы забываете о показаниях Дона Грейвса, — напомнил Мейсон, — который фактически видел, как совершалось убийство. Вы забываете о том, что, в соответствии с показаниями Кринстона, Эдвард Нортон собирался послать за шофером, когда Кринстон уходил от него.

— Я ни о чем не забываю, — многозначительно ответил Блэкман, воинственно глядя на Мейсона. — И, главное, я не забываю, что в дело каким-то образом замешана женщина.

— Правда? — спросил Мейсон с вежливым интересом.

— Да, — кивнул Блэкман. — И не притворяйтесь удивленным. Вы знаете это не хуже меня.

— Что знаю?

— Что Дон Грейвс видел женщину в кабинете в тот момент, когда совершалось преступление.

— Дон Грейвс не сказал ничего подобного в заявлении, которое сделал полиции, — заметил Мейсон.

— Заявление, которое он сделал полиции, не имеет значения, — возразил Блэкман. — Имеет значение то заявление, которое он сделает в суде, когда его вызовут для дачи свидетельских показаний.

Мейсон посмотрел в потолок и сказал ничего не выражающим тоном:

— В случае, если его слова в суде будут отличаться от первоначального заявления полиции, то его свидетельские показания не будут иметь должной силы, в частности, в отношении присутствия в кабинете женщины.

— Может быть, может быть.

Какое-то время они молчали, а потом Блэкман снова заговорил:

— Хорошо. Теперь вы знаете мою позицию. Вы контролируете все деньги в этом деле, а я представляю человека, которого сделали козлом отпущения. Я хочу добиться взаимопонимания с семьей и кое-что получить. В противном случае я сделаю тайное явным.

— Что вы имеете в виду под взаимопониманием? — спросил Мейсон.

— Я хочу, чтобы члены семьи дали полиции понять, что они не горят желанием мстить, а если Девоэ и совершил преступление, то сделал это в пьяном виде. Их удовлетворит и непредумышленное убийство. А потом мне хочется получить кое-какие деньги.

— Вы имеете в виду, что хотите, чтобы Фрэнсис Челейн заплатила вам за то, что Пит Девоэ признает себя виновным в непредумышленном убийстве, чтобы заглушить скандал? Вы именно это пытаетесь сказать?

Блэкман с достоинством встал.

— Думаю, коллега, что вы прекрасно поняли цель моего визита. Я честно обрисовал свою позицию и не собираюсь отвечать на сделанный вами в грубой форме вывод.

Мейсон отодвинул стул от стола, тоже встал, широко расставив ноги, и горящими от гнева глазами посмотрел на посетителя.