Дело о продаже Петербурга

— Все гораздо проще, — перебил Игорь Борисович. — Во-первых, мы всегда можем прекратить строительство пирамиды, как только станет ясно, что в данном округе у нас есть контрольный пакет голосов. Во-вторых, что касается обязательности наших электоральных клиентов, то с ними поработает Дима, — Игорь Борисович указал на парня. — Довольно нескольких бесед с людьми, находящимися на вершине, как сработает закон пирамиды. Кстати, мне понравилась идея добиться отсутствия кабин на участках. Нетрудно пустить слух, что все под контролем тайных телекамер. Уверяю вас, героев немного. И человек, взявший хорошие деньги, будет в итоге вести себя хорошо. Впрочем, и в идее премирования есть рациональное зерно.

— Мои ребята проконтролируют, — подтвердил Дима, сжимая кулак и опуская его на стол. Однако перед скатертью кулак разжался, и удара, который уже предчувствовали уши Пожаркина, не последовало. Дама уважительно посмотрела на верзилу.

— Кстати, я хотел передать на вашу экспертизу идею одного из местных имиджмейкеров — Ужастикова, — кашлянул Игорь Борисович. — Идея в следующем. Возле фамилий наших опасных противников окажутся их двойники, полные тезки.

— Кто такой этот Ужастиков? — спросил Пожаркин.

— Главный питерский имиджмейкер. — Правда, не только местный. Не раз хвастался, будто именно он делал Лебедя победителем в Красноярске.

— А еще он избрал Нельсона Манделлу президентом ЮАР! — усмехнулся Пожаркин. — Чепуха. Конечно, найти полных паспортных близнецов и купить их за небольшие деньги или даже за идею нетрудно. Однако в итоге это вызовет мощную ответную агитацию.

— Согласен, — кивнул Игорь Борисович. — Не надо нам ни ужастиковых, ни кошмаровых. Не будем пугать друг друга. Вам, Александр Николаевич, предстоит задержаться здесь на пару недель. Кто будет вами руководить и направлять, вы уже поняли. Так что, до встречи…

Когда Пожаркин вышел из зала, Игорь Борисович обратился к даме:

— Парень мерзкий, спорить не буду. Но некоторые вещи приходится принимать, как есть. Дуб мне буквально его навязал. Он объяснил, что не представляет серьезную кампанию без Саши Пожаркина. Не представляет — и хорошо. Работа для него уже нашлась. А сейчас о более серьезном… Сергеич!

К столику подошел невысокий мужчина в дорогом, но слегка помятом костюме и с небольшим кожаным саквояжем в руке. В таких сумках разбойники любят уносить сокровища из ювелирных лавок. Впрочем, свои, особые сокровища были и в этом саквояже.

— Игорь Борисович. Я проверил зал. Все в порядке. Любой «жучок» находится не ближе, чем за полкилометра.

— Это так, Саша? — спросил Игорь Борисович.

Саша посмотрел на него почти возмущенно — как можно было не поверить в профессионализм! Однако тотчас же в его глазах мелькнуло понимание. Все слишком серьезно. И проколов не должно быть, потому что не должно быть.

— Вы можете говорить, о чем хотите, и не беспокоиться, — заверил он.

— Тогда начнем разговор, — приступил к делу Игорь Борисович. — Речь идет о тех самых инструкциях.

* * *

Юля начинала жалеть себя: сколько времени зря потрачено! Все это напоминало излюбленный сюжет советских прозаиков, режиссеров и либреттистов: в развалинах старинной усадьбы ищут клад, а когда находят, выясняется, что он состоит из банкнот уже не существующих государств. Возможно, ворох бумаг, лежащих перед ней, и сейчас представлял для кого-то ценность. Но не для нее.

Вот «великий правозащитник» (великий, правда, в масштабах нашего города) употребил в свою пользу целый грузовик с гуманитарным шоколадом — почти три тонны. «Кишки слиплись, пока жрал», — подумала Юля. Был под следствием, но как-то отвертелся, может, доказал, мол, брал не так много на фоне прочих распределений «гуманитарки».

Опять особенности национальной… Полковник милиции, сперва стрелял лосей, когда же егеря захотели узнать, есть ли у него лицензия, начал стрелять и в них. К счастью, был пьян, потому не попал в обоих случаях. Сейчас вошел в блок с очень справедливым названием.

Юля решила передохнуть, попутно рассуждая, стоит ли дальше возиться с этим хламом? Что с ним делать? Шоколад давно съеден, станки переплавлены, а пули так вообще мирно просвистели мимо егерских шапок. Конечно, можно что-нибудь выдать на криминальной полосе. Полковника Ерофеева не удастся точно: третьего дня на глазах Юли он выходил из кабинета главного редактора. Судя по всему, мимо рекламного отдела заключен договор на оказание ненавязчивых агитационных услуг целому блоку сразу.

Хорошо, обойдемся без полковника. Итак, шоколад, станки, приватизированный детский садик. Предположим, это выйдет. Сразу звонки, будут ругаться, пригрозят судом. Суда она боится меньше всего, опыт есть. Хотя неприятный разговор с Главным — обеспечен.