Демон (СИ)

Мои чресла успели набраться кровью, когда господин, видимо, решил, что тянул достаточно и стал неторопливо толкаться сзади. Было больно. Но кое-что к тому времени онемело, и я мог терпеть.

Его движения становились отрывистей и резче. Иногда мне казалось, что он срывался, но после нескольких болезненных толчков, Эйриг снова брал себя в руки. Колени затекли, руки подгибались.

— Ляг, — господин нажал мне на спину, и моя грудь опустилась на простыню, руки разъехались в стороны.

Я бы упал от его резких, набирающих силу толчков, но Эйриг крепко держал меня за бёдра, тараня всё сильнее. Его мужской орган проникал в меня свободнее. Так, словно моя бедная задница растянулась под нужный размер и теперь с лёгкостью заглатывала кол целиком. Особенно жгло, когда Эйриг, всадив на всю длину, бился о мои ягодицы.

Казалось, это действительно никогда не прекратится. Но вот он сорвался. Меня буквально сносило в стороны, если бы не крепкая хватка, я бы отлетел. Задница превратилась в сквозное отверстие. Внутри всё жгло и кипело, саднило и трещало. Тяжёлые яйца господина бились о мои.

Его и без того непомерная штуковина закаменела. Он насаживал меня словно огородное чучело. Размашисто засаживал со всей дури.

Я был напряжён, так напряжён, что любое новое движение могло заставить меня разлететься на части. Вспыхнуть разом — и сгореть дотла. Разорваться на тысячи мелких ошмётков.

Тем, что со мной происходило я бы не поделился ни с кем. Я вообще не знал слов, которые бы рассказали то, что я испытывал, когда господин, пользуя меня для собственного наслаждения, вздел безвольное обмякшее тело и, прижав к себе спиною, выплеснулся в разодранные кишки. Сжал мой член, и от лёгкого давления я тут же излился, выстрелив до самых подушек густой мутной слюной.

Твёрдый член Эйрига продолжал опустошаться в моё нутро, когда меня крутили сухие спазмы постыдного удовольствия. Я повис в чужой хватке в приступе извращённого наслаждения. В помешательстве ненормального удовольствия, которое испытал после того, как устыдился собственного существования.

Мне было не просто хорошо. Я чувствовал, что как будто бы родился заново. Это было больно и тяжело, страшно и волнительно. Меня уносило всё дальше, и я не хотел сопротивляться. Я вдруг понял, что не пожалею о том, что отдал своё сердце демону. Этому демону.

— Господин, — протянул я, едва заставляя язык ворочаться.

Эйриг пробурчал что-то за моей спиной, говоря что слышит. Он так и завалился в кровать прижимая меня к себе и оставаясь обмякшей плотью внутри. Там было горячо и мокро, но, кажется, ни его, ни меня это не беспокоило.

— Можно я попрошу?

Эйриг тяжело вздохнул:

— Ты можешь попробовать.

— Конечно, господин, — легко согласился я. — Когда вы поймёте, что время пришло, — пришло время забрать осколок, подумал я, но не произнёс вслух, зная что Эйриг поймёт. — Вы не могли бы сделать так, чтобы я ничего не понял?

— Боишься? — едва слышно выдохнул он на ухо.

— Нет, господин. Думаю попытаться умереть счастливым. Вам назло.

Эйриг ничего не ответил. Только чуть погодя, рука обнимавшая меня через всю грудь, прижала туже, мешая дышать.

Я не пожаловался, успев заметить, до того как погрузился в сон, что на душе моей полный штиль. Всё было будто бы… идеально. В размахе одной крошечной жизни спятившего вконец муравья.

Часть 25

Проснулся я один. Комнату наполняла тишина. Сквозь щели неплотно задёрнутых штор проникали лучи ослепительного солнца — похоже, погода на улице стояла ясная.

Хотелось пройтись, подышать немного, почувствовать, как кусает щёки мороз и как тепло и уютно рукам в широких карманах накидки. Я сомневался, что осилю прогулку, и ещё больше бы удивился, если бы получил удовольствие.

И всё же не чувствовал себя разбитым. Откладывать неизбежное не имело смысла; я привстал, собираясь оценить нанесённый ущерб. Прикрывавшая меня простыня спала на бедра, как только я сел, обнажая неприглядные синяки пониже костяшек.

«Ну и хватка у господина».

Я вдруг понял, что могу сидеть вполне неплохо. Никакой боли пониже поясницы не было и в помине. Сиделось не то чтобы уютно. Скорее, как будто я опустился голой задницей на муравейник. Но ничего и близко похожего на то, чего я ожидал.

Поднявшись на нетвёрдых спросонья ногах, я заковылял к зеркалу. Ягодицы были едва розовые. Я уж думал, от розог Содара если не шрамы, то полосы останутся. Но снова ошибся. Хотел разглядеть что подальше, но получилось неважно.

Неожиданно за спиной возник призрак служанки — у меня чуть сердце наружу не выпрыгнуло. Прозрачный образ повис в воздухе, едва касаясь носками туфель пола. В руках она держала полотенца, на вид вполне настоящие. Поймав мой взгляд, служанка унеслась в приоткрытую дверь, из которой накануне вечером появился господин.