Демон в белом

– Дораяика? – переспросил Аристид, поднимаясь с кресла у капитанского поста. – Ты уверен?

Я кивнул.

– Мы все равно не узнали ничего нового, – настаивал Дюран. – Сражение неизбежно. Зря мы задерживались.

– Мы узнали, когда состоится сражение, – возразил я, хотя лишь сейчас это понял и задумался, какие еще знания проникли в темную материю моего мозга, пока я был на горе. – Нужно уведомить легионы. Я отправлю телеграмму, как только мы вылетим. Понадобится подкрепление. Все доступные корабли должны быть отправлены к Беренике.

– И это все, ради чего мы сюда прилетели? – Дюран еще не закончил. – Подкрепления? Это не слишком-то хитроумная стратегия, милорд.

– Довольно! – рявкнул я и протянул руку. Только второго Бассандера Лина мне не хватало. – Коммандер, дайте мне ваш пистолет.

Бастьен Дюран вздрогнул.

– Что? – Корво встала между нами. – Адриан, что ты задумал?

Я проигнорировал капитана.

– Ваш пистолет, коммандер Дюран. Пожалуйста.

Норманский офицер осторожно снял очки и подошел ко мне, на ходу вынимая из кобуры пистолет. Ему, как вахтенному офицеру, позволялось носить оружие вне боевых действий. Мой меч остался в каюте. Впрочем, меч не смог бы столь ярко сыграть в том спектакле, который я задумал. Я взял у Дюрана оружие, повертел в руках. Пистолет был тяжелее, чем я ожидал. Не фазовый дисраптор и не плазмомет, а короткоствольный электромагнитный рельсотрон с высоким ускорением. В легионе такие были под запретом: на борту звездолета из такого оружия можно было легко повредить оборудование или пробить корпус в неудачном месте. Похоже, прежний наемник единственный раз в жизни поступился законом ради личного удобства.

Для моей ситуации пистолет подходил идеально.

Я отыскал предохранитель и снял с него пистолет.

– Подойдите, – жестом поманил я успевшего отойти коммандера.

– Адриан, что ты задумал? – повторила Корво.

– Бастьен, подойдите.

Я расстегнул тунику слева, обнажив грудь. За моей спиной была переборка с вмонтированной голографической панелью. Я прижал дуло пистолета к груди и, взяв Бастьена за руку, нажал его пальцем на спусковой крючок. Валка с криком бросилась к нам.

Но ни она, ни Корво не успели мне помешать.

Рельсотрон взвизгнул. Грохнул выстрел. Вольфрамовая пуля вдребезги разнесла голографическую панель; осколки разлетелись, как шрапнель. Офицеры оттащили от меня Дюрана, принялись звать врача.

– Я цел, – сказал я, отпуская Дюрана.

Тот выронил пистолет и, шатаясь, повалился прямо в руки двух младших офицеров. Он был ошарашен, его трясло. Я провел ладонью по груди, на которой не осталось ни следа, и позволил моему новому зрению отступить. Существовало множество альтернативных реальностей, в которых Дюран не стрелял. Множество Адрианов, в которых не стреляли. Мое сознание вместе со зрением распределилось по этим бесконечным параллелям, и в тот момент, когда сквозь меня прошла пуля, я поменял одну из них на другую.

И остался невредим.

– Теперь верите? – холодно спросил я, шагая вперед и выстукивая тростью по полу. – Или у кого-то остались сомнения?

Ошарашены были все, кроме Лориана. Маленький человечек ощупывал разбитую панель, убеждаясь, что она настоящая.

– Тебя в самом деле нельзя убить, – выдохнула Корво.

– Можно, – ответил я. – Но не так легко, как вас.

Чтобы пользоваться этой способностью, требовалось огромное усилие воли.

Думаю, сознание – это механизм, который мы, люди, развили для того, чтобы сортировать нити времени. Мы делаем это неосознанно, и большинству из нас этого достаточно. Я почти не отличаюсь от других – просто я научился слушать.

Видеть.

Дюран по-прежнему стоял разинув рот.

– Теперь вы мне верите? – повторил я.

Он молча кивнул.

– Хорошо, – сказал я, оглядываясь на остальных. – Тогда этот вопрос улажен. Немедленно приготовиться к вылету на Беренику.

Опираясь на трость, я прошел мимо Дюрана и проковылял к занимавшему всю стену переднему экрану, мимикрирующему под окно. На нем виднелся красно-рыжий диск Анитьи. Я едва мог различить на горизонте одинокую гору, коричневую и покрытую зубцами. Других гор было не видать.

– Дораяика знает о Беренике. Нападение на Монмару должно было заставить нас отступить и перегруппироваться у Береники. Дораяика ждет, пока плод созреет. Скомандовав отступление, Оберлин с легионами сплясали под его дудку.

– Милорд, откуда вы все это знаете? – спросил Коскинен.

– Я это видел, – ответил я, не сводя глаз с вершины.

Младшие офицеры принялись шептаться. Я услышал слово «Полусмертный» и вспомнил Каракса, сэра Фридриха и собственный герб-трезубец на фоне имперского солнца. Передо мной мелькнуло еще одно будущее, в котором я восседал на Соларианском престоле с белым камнем на лбу – тем самым кусочком скорлупы, который я до сих пор носил на шее. Я даже видел на стене его слабое отражение.

Столько возможных будущих.

Столько сомнений.

Глава 72

Между молотом и наковальней