Демон в белом

Небеса над Дейрой сверкали от вспышек субсветовых двигателей. За два года пребывания на Беренике я уже привык машинально поднимать голову и смотреть, как над окружающими меня с двух сторон серыми стеклянными башнями и хмурыми каменными стенами города-каньона, над скальными уступами на западе и гладкой сталью Ураганной стены на востоке проводит учения наша флотилия.

Это было все равно что смотреть на ожившие созвездия. Корабли находились так высоко, что даже могучие дредноуты казались застывшими на небосклоне звездочками или медленно бредущими по орбите планетами.

– Сколько раз это видел, а все равно глаз оторвать не могу, – сказал за моей спиной Паллино.

Я оглянулся на старого хилиарха, одного из двух еще оставшихся со мной мирмидонцев с Эмеша. Остальные телохранители держались на почтительном расстоянии. Пока я остановился у ограждения, они внимательно смотрели вперед.

– Если подумать, раньше на Зигане в небе всегда было столько кораблей, что звезды не разглядеть. Да и не скучал ты по ним. Что изменилось? – спросил я, опираясь на тросточку, с которой не расставался с Анитьи. – Ты знаешь, что древние верили, что ночь – это занавес? А звезды – дырки, сквозь которые видно день?

– Никогда такого не слышал, Адр, – ответил Паллино.

Повисло неловкое молчание. Он хотел, чтобы я продолжил путь. Опаздывать было нельзя.

– Здоровенный занавес, – добавил он, с прищуром глядя голубыми глазами в темноту. – Многовато Тьмы.

– Главное – свет, – спокойно ответил я. – Где свет – там наши пушки.

Резко вдохнув и собравшись с мыслями, я повернулся и пошел по дороге, ведущей от наших апартаментов в нижней части города, где над каналом располагались также дворец губернатора и высокие пентхаусы богачей, к промышленным и торговым кварталам, укрывшимся в тени Ураганной стены.

Изначально, когда люди только начали расселяться в Пространстве Наугольника, Береника была горнодобывающей колонией. Несмотря на трехтысячелетнюю историю, она так и не достигла того расцвета, как Маринус или Монмара. В низких широтах, где территорией не завладели соленые, полные водорослей моря, по-прежнему занимались добычей полезных ископаемых. На галактической арене эта планета, до завоевания Маринуса бывшая своего рода береговым плацдармом Империи, теперь играла лишь роль поста снабжения. Помимо солдат и служащих легиона, разместившихся на орбите, здесь проживало меньше десяти миллионов человек, и почти все они, за исключением нескольких сот отважных шахтеров в обдуваемых всеми ветрами поселениях, прятались за Ураганной стеной Дейры.

С экспресс-лифта открывался прекрасный вид на город, на тонкие башни, глубоко уходящие в бездну. Город был построен в Valles Merguli, Долине Нырков – расселине в пять миль глубиной и протяженностью в несколько сот.

– Где только люди не селятся, черт их возьми, – заметил Паллино.

– Прячутся от бурь, – ответил я.

Поверхность Береники была почти идеально плоской, и геострафические ветры, зарождающиеся во влажных тропиках экваториальных областей, превращались в ураганы в десять раз ужаснее, чем те, что наши предки знали на Земле. Строить здесь орбитальные лифты было невозможно – слишком высок риск обрыва тросов или даже падения самих башен. Все сообщение с орбитой совершалось с помощью огромного космодрома, занимавшего равнину над наветренной стороной долины. Десятки миль мощеной прерии, протянувшиеся почти до самого горизонта.

Город Дейра был многоступенчатым, хотя из лифта этого не было видно. Нижние кварталы разместились на уступах, покрывавших обе стороны долины, и были связаны между собой множеством мостов. Над ними возвышались башни. Еще выше, с наветренной стороны, была короткая внутренняя стена, отделявшая уступы от плоских бедных районов, пристроившихся к Ураганной стене, которая защищала и эти верхние кварталы, и всю долину от жестоких ветров Береники.

Ураганная стена.

Она служила щитом от самих небес, преградой высотой почти в милю и в треть мили толщиной. Целые ее сегменты были собраны на орбитальных фабриках за пределами системы и привезены сюда через всю Галактику, что стоило консорциуму «Вонг-Хоппер», основавшему на планете первое поселение, немалых денег.

Стена по праву могла бы стать одним из ста чудес Вселенной, если бы не находилась на планете, служившей всего-навсего караван-сараем и заправочной станцией на пути к норманскому фронтиру. Когда мы впервые спустились с «Тамерлана», я принял стену за природное творение. Она была такой внушительной, что никак не походила на творение рук человеческих. Высокая, широкая, опоясывающая многомильный каньон. Дальний край Valles Merguli был непримечателен: непроходимые камни, провалы и поросшие мелкими кустарниками болота.

– Знаю, что от бурь. Но разве нельзя было выбрать другую планету? – бросил Паллино, позабыв об этикете и десятке приглядывающих за нами телохранителей.

Я пожал плечами и забарабанил пальцами по серебряному набалдашнику трости.

– Зато здесь воздух чистый. Это редкость.