Демон в белом

– Этот голос… – Он говорил на чистом галстани, холодном и высоком, как облака, обрамлявшие его голову. – Я много лет следил за тобой, родич. Рад, что мы наконец встретились.

– Родич? – удивленно переспросил я.

– Мы из одного теста, лорд Марло.

Я смутно разглядел, как на огромном, размером с космический корабль, лице голограммы обнажились прозрачные зубы.

– Ты победил Отиоло. Мы братья, ты и я. Aetamn.

– Aetamn, – повторил я.

«Два аэты».

Пророк хищно, по-звериному, оскалился:

– Ты убил Аранату. По нашим законам ты аэта. Aeta ba-Yukajjimn.

«Князь паразитов».

– Крысиный король, – произнес я вслух. Ответить на это мне было нечего.

– Но все же король, – ответил Бич Земной. – Я слышал, что ты также убил Улурани. Делаешь мою работу за меня.

Завоеватель приосанился. Голограмма достигала в высоту пяти тысяч футов и даже более, но мне показалось, что Дораяика меньше Аранаты, у́же в плечах. Однако его голос был властным, резким, а произношение человеческих слов – гладким, чего я никак не ожидал от такого существа.

– Но твое правление подошло к концу. Ты сдашься и придешь ко мне.

– А если откажусь?

– Отказываться будет неразумно.

– Почему я?

– Потому что ты принадлежишь ему, – ответил Пророк. – Оно – чудовище. Ты тоже чудовище. Ты зовешь его Тихим, но это неверно. Его слово было слышно среди звезд. Вызов, брошенный им богам.

Я молчал, не зная, какие выводы делать из этого заявления. Сириани знало о Тихом. Разумеется. Если верить Иубалу, то Дораяика говорило с Наблюдателями. Ему, как и мне, являлись видения.

– Ты понимаешь, о чем я говорю, родич, – сказал Князь князей.

В ушах раздался детский плач, я представил яйцо и храм под темным пустым небом. Войну. Одну-единственную войну. Мог Пророк видеть то же самое, что и я? Свои армии, марширующие среди звезд, сжигая планету за планетой? «Демиург»? Мог он слышать, как я произношу те ужасные слова? Видел ли он меня в кандалах, под черным куполом над величественными колоннами?

– Если я сдамся, ты пощадишь моих людей? Всех, кто есть на этой планете? – С этими словами я отодвинулся назад, ушел глубже в тень между двумя иконами Времени. – Позволишь им свободно покинуть планету?

– Адриан, не смей! – закричал Лориан.

Я одним щелчком отключил его линию.

– Свободно… покинуть, – повторил сьельсинский князь.

Я не знал, ведомо ли ему понятие торга, о котором не знал Араната. В глазах Сириани, даже голографических, было нечто, от чего кровь стыла в жилах. Некая глубина мудрости и древности, древняя злоба, напоминавшая скорее Кхарна Сагару, чем других князей Бледных.

– Одна жизнь в обмен на миллионы. Ты слишком высоко себя ценишь.

– Таковы мои условия, – сказал я. – Кроме того, ты отпустишь всех пленников, захваченных сегодня.

Пророк залился звонким, неприятным смехом, который словно вонзал острые игры между моими позвонками:

– Даже не подумаю! Ты не в том положении, чтобы требовать.

– Я отрубил тебе два пальца! – парировал я. – Если понадобится, отрублю и всю руку!

– И кто тебе в этом поможет? – не переставая посмеиваться, ответил Князь князей. – Твоя армия повержена. Твой город пал под натиском одного лишь авангарда. От вашего флота ничего не осталось. Зверь Хауптманн мертв. У тебя ничего нет.

Мое сердце екнуло. Значит, Дораяика знало о Хауптманне. Но я не стал подавать виду и твердо посмотрел на нависшего над равниной гиганта в милю высотой.

– За мной миллионы, – ответил я.

– Скот! – огрызнулся титан. – Не бойцы.

– Но они станут биться, – возразил я. – Мы будем не первыми, кто выдержит бой против тебя.

Тут меня осенило, что не что иное, как наша привычка окапываться и готовиться к длительным осадам, заставило Бледных прозвать нас паразитами. Крысами. Истинные воины, по их мнению, должны были встречать врага в открытую, на поле брани или в космосе, а не прятаться за тысячами тонн камня.

На этот раз Сириани было не до смеха. Призрачный гигант переступил с ноги на ногу и с невероятным презрением указал на стену:

– Сдайся, и я покину эту систему, но не отпущу добычу, захваченную в городе. Моим солдатам нужно что-то есть.

Я прижал язык к нёбу, но не ответил, задумавшись о тех людях в тоннелях, которых мы подвели.

– Таково мое предложение, родич. Твое дело – принимать его или нет.

Окруженный облаками гигант развернулся, словно собираясь уйти в грозу.

– Стой! – крикнул я, выходя из-под арки, но по-прежнему оставаясь невидимым для великана и сьельсинов, наблюдающих сверху. – Где гарантии, что ты сдержишь слово?

Князь князей сложил за спиной когтистые, украшенные перстнями руки. Серебряные цепочки свисали с его рогов и железных зубцов короны, блестя в белоснежных завитых волосах. Он оглянулся через плечо.

– Ты сомневаешься во мне? – спросил он, поднимая руку. – Я позволю твоим людям, оставшимся на космодроме, вернуться невредимыми в твою крепость.